ское поставляетъ свою цѣль въ жизни не внутренней, а внѣшней, равно какъ духовное видитъ свою не во внѣшней, а внутренней; то интересы ихъ необходимо распадаются и производятъ двѣ отдѣльныхъ, негармонирующихъ между собою литературы—духовную и свѣтскую, которыхъ самое раздѣленіе свидѣтельствуетъ объ относительной слабости нравственнаго ихъ характера и безсиліи жизни общественной.
И такъ, наука о душѣ должна представить основанія для согласнаго развитія всѣхъ видовъ дѣятельности человѣка, имѣющихъ посредственное или непосредственное отношеніе къ природѣ его души. Но чтобы найти эти основанія, показать ихъ твердость, самостоятельность и постоянное вліяніе на жизнь, ей надобно идти къ своей цѣли не съ конкретною массою фактовъ внутренняго опыта, сколько озаряются они сознаніемъ, а взять полный составъ ихъ, какъ одно цѣлое, и содержаніе его расположить такъ, чтобы факты жизни чувственной не смѣшивались съ чисто духовными, предшествующіе не выступали за послѣдующими, производные не поставлялись въ уровень съ коренными. Очевидно, что для этого психологія должна предварительно пересмотрѣть всѣ явленія, какими фактически обнаруживается жизнь души, и раскрывъ свойства каждаго изъ нихъ, но этимъ свойствамъ поставить ихъ подъ извѣстныя категоріи. Чрезъ такое распредѣленіе и раскрытіе отдѣльныхъ явленій души, все озаряемое въ ней сознаніемъ представится намъ въ порядкѣ, стройности и опредѣленномъ отношеніи,—мы увидимъ предъ собою какъ бы полный нравственный организмъ, въ которомъ
