сла плотниковъ и кузнецовъ между Дѣдиновскими «рыбными ловцами» и объ отводѣ въ Дѣдиновѣ дворовъ подъ постой лицамъ, назначеннымъ къ корабельному дѣлу. «Буде кто охотниковъ въ плотники и въ кузнецы и лѣсу готовить будутъ», писано было Нащокину, «и имъ не запрещать, а въ неволю никого не нудить, для того, что по великаго государя указу, села Дѣдинова и иныхъ ловецкихъ селъ рыбнымъ ловцомъ велѣно сдѣлать по дворцовому наряду, прежде памяти, что прислано изъ Посольскаго Приказу, шестьдесятъ паузковъ[1] и чтобъ нынѣшнимъ указомъ того дѣла не остановлять (277).»
По пріѣздѣ въ Дѣдиново, Буковенъ встрѣтилъ необходимость, независимо отъ прежде пріисканнаго лѣса, еще въ 120 сосновыхъ сухихъ брусахъ или бревнахъ, длиною въ 9 и 10 саженъ, а толщиною въ 9 и 10 вершковъ. Посыланные за этимъ люди ѣздили въ Коломенскій и Рязанскій уѣзды, вверхъ по рѣкѣ Цнѣ, до Мещеры, внизъ по Окѣ до Солочи, а также въ другія лѣсистыя мѣста, но нигдѣ не нашли лѣса указанного качества и мѣры. По донесеніи объ этомъ правительству и по полученіи свѣденія, что желаемый лѣсъ ростетъ въ Коломенскомъ уѣздѣ, въ вотчинѣ Рязанскаго и Муромскаго Архіепископа Илларіона, послана была къ нему Царская грамота о безостановочномъ отпускѣ потребнаго количества лѣса (278).
Казалось бы, что послѣ всѣхъ этихъ распоряжений, освященныхъ непосредственною волею и личнымъ участіемъ Царя, нельзя было бы ожидать затрудненій, но онѣ встрѣтились при первомъ шагѣ къ исполненію. Коломенской кабацкой голова Щуровъ, долженствовавшей внести изъ завѣдываемыхъ имъ сборовъ, пятьсотъ рублей, въ число тысячи, опредѣленныхъ на первоначальные расходы, объявилъ, что у него «денегъ нѣтъ и къ карабелному дѣлу дать нечего» (279). По отзыву Марселиса, что у него ни векшъ, ни подъемовъ, ни другихъ требуемыхъ вещей, ни мастеровъ для дѣланія ихъ, нѣтъ (280), обратились въ Пушкарской Приказъ, но и тотъ отозвался неимѣніемъ ничего въ готовности: «которые конаты и векши есть, и тѣ надобны къ подъему
- ↑ Павозки — небольшія рѣчныя суда.
сла плотников и кузнецов между дединовскими «рыбными ловцами» и об отводе в Дединове дворов под постой лицам, назначенным к корабельному делу. «Буде кто охотников в плотники и в кузнецы и лесу готовить будут», — писано было Нащокину, — «и им не запрещать, а в неволю никого не нудить, для того, что по великаго государя указу, села Дединова и иных ловецких сел рыбным ловцом велено сделать по дворцовому наряду, прежде памяти, что прислано из Посольскаго Приказу, шестьдесят паузков[1] и чтоб нынешним указом того дела не остановлять (277).»
По приезде в Дединово Буковен встретил необходимость независимо от прежде приисканного леса еще в ста двадцати сосновых сухих брусах или бревнах длиною в девять и десять сажен, а толщиною в девять и десять вершков. Посыланные за этим люди ездили в Коломенский и Рязанский уезды, вверх по реке Цне, до Мещеры, вниз по Оке до Солочи, а также в другие лесистые места, но нигде не нашли леса, указанного качества и меры. По донесении об этом правительству и по получении сведения, что желаемый лес растет в Коломенском уезде, в вотчине рязанского и муромского архиепископа Иллариона, послана была к нему царская грамота о безостановочном отпуске потребного количества леса (278).
Казалось бы, что после всех этих распоряжений, освященных непосредственною волею и личным участием царя, нельзя было бы ожидать затруднений, но они встретились при первом шаге к исполнению. Коломенской кабацкой голова Щуров, долженствовавшей внести из заведуемых им сборов пятьсот рублей в число тысячи, определенных на первоначальные расходы, объявил, что у него «денег нет и к карабелному делу дать нечего» (279). По отзыву Марселиса, что у него ни векш, ни подъемов, ни других требуемых вещей, ни мастеров для делания их нет (280), обратились в Пушкарской приказ, но и тот отозвался неимением ничего в готовности: «Которые конаты и векши есть, и те надобны к подъему
- ↑ Павозки — небольшие речные суда.
