Страница:Кузмин - Зелёный соловей.djvu/9

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


Зеленый домъ былъ такъ похожъ на сдѣланный изъ фисташковаго мороженнаго, что казалось: вотъ вотъ отъ мартовскихъ лучей подтаютъ колонки, закаплетъ съ капителей и утлый балкончикъ тихо-тихо наклонится влѣво въ сторону церкви и такъ повиснетъ.

Очевидно, домовладѣльцамъ, какъ и солнцу, было жалко привѣтливаго старичка и они оставили его встрѣчать своею зеленью недолгія уже весны, лишь на дворѣ взгромоздивъ сѣрую громаду, оффиціальную и явственно доходную. Асфальтъ, заворачивая межъ низкой загородки, подтекалъ прямо къ крыльцу, гдѣ, какъ на крѣпости, вился флагъ и вздувалась парусинная надпись: „Лазаретъ квартирантовъ дома Умновыхъ“.

Солнце добиралось и сюда; ему все равно, что зеленый домикъ, что сѣрая громада, что лазаретъ, что уютныя старыя комнаты.

На окнѣ блестѣла игрушка: золотая коробка съ круглой нашлепкой на крышкѣ. Поверните ключъ — нашлепка откроется, на внутренней ея сторонѣ зацвѣтетъ розовый кустъ, выскочитъ верткая птичка, затрясетъ зеленымъ хвостомъ, синими крыльями, а внутри коробки что-то запоетъ соловьемъ. Проиграетъ свои двѣ минуты, птичка уйдетъ, крышка захлопнется — вотъ и все. Птичка всегда поспѣвала уходить, никогда ея не ударитъ нашлепка — такъ устроено: птичка внизъ — юркъ, розовый кустъ — хлопъ, въ пузичкѣ — тренькъ, и опять коробка коробкой.

Соловья слушалъ больной въ халатѣ, солдатъ ли, офицеръ, кто его знаетъ! въ лазаретѣ, какъ въ банѣ,


Тот же текст в современной орфографии

Зеленый дом был так похож на сделанный из фисташкового мороженного, что казалось: вот-вот от мартовских лучей подтают колонки, закаплет с капителей и утлый балкончик тихо-тихо наклонится влево в сторону церкви и так повиснет.

Очевидно, домовладельцам, как и солнцу, было жалко приветливого старичка и они оставили его встречать своею зеленью недолгие уже весны, лишь на дворе взгромоздив серую громаду, официальную и явственно доходную. Асфальт, заворачивая меж низкой загородки, подтекал прямо к крыльцу, где, как на крепости, вился флаг и вздувалась парусинная надпись: „Лазарет квартирантов дома Умновых“.

Солнце добиралось и сюда; ему всё равно, что зеленый домик, что серая громада, что лазарет, что уютные старые комнаты.

На окне блестела игрушка: золотая коробка с круглой нашлепкой на крышке. Поверните ключ — нашлепка откроется, на внутренней её стороне зацветет розовый куст, выскочит верткая птичка, затрясет зеленым хвостом, синими крыльями, а внутри коробки что-то запоет соловьем. Проиграет свои две минуты, птичка уйдет, крышка захлопнется — вот и всё. Птичка всегда поспевала уходить, никогда её не ударит нашлепка — так устроено: птичка вниз — юрк, розовый куст — хлоп, в пузичке — треньк, и опять коробка коробкой.

Соловья слушал больной в халате, солдат ли, офицер, кто его знает! в лазарете, как в бане,