Страница:Кутузовская изба (Переспелов, 1900).pdf/11

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана



Часу въ пятомъ, войдя въ простую, уединенно стоявшую крестьянскую избу, принадлежавшую, какъ говоритъ профессоръ Снигиревъ, а за нимъ и другіе, крестьянину Фролову, Кутузовъ пригласилъ первенствующихъ генераловъ и предложилъ имъ вопросъ: выгоднѣе ли сражаться передъ Москвою, или отдать ее непріятелю? Изобразивъ неудобства осмотрѣнной поутру позиціи, онъ сказалъ: „Доколѣ будетъ существовать армія и находиться въ состояніи противиться непріятелю, до тѣхъ поръ останется надежда счастливо довершить войну; но по уничтоженіи арміи, и Москва и Россія потеряны. Итакъ, надобно рѣшить вопросъ: ожидать ли нападенія въ неудобной позиціи, или отступить за Москву?“ Въ преніи, возникшемъ при разрѣшеніи вопроса, генералы расходились во мнѣніяхъ. Одни требовали битвы, другіе отступленія. Когда на этомъ военномъ совѣтѣ отобраны были мнѣнія присутствовавшихъ, Кутузовъ заключилъ засѣданіе слѣдующими словами: „Съ потерею Москвы не потеряна Россія. Первою обязанностью поставляю сохранить армію и сблизиться съ войсками, идущими къ намъ на подкрѣпленіе. Самымъ уступленіемъ Москвы мы приготовимъ гибель непріятелю. Изъ Москвы я намѣренъ итти по Рязанской дорогѣ. Знаю, отвѣтственность обрушится на меня, но жертвую собою для блага отечества“. Сказавъ, онъ всталъ со скамьи и присовокупилъ: „Приказываю отступать“. Въ этомъ твердомъ, безповоротномъ рѣшеніи Кутузова оставить Москву непріятелю заключался весь планъ послѣдующей войны съ Наполеономъ, и слава Русскаго оружія прогремѣла отъ Финскихъ хладныхъ скалъ и до Парижа, водворяя во всей Европѣ миръ, тишину и благоденствіе народовъ! Съ этого приснопамятнаго, можно сказать, момента, когда Кутузовъ, осѣняя себя крестомъ, сказалъ: „приказываю отступать“, эта изба крестьянина Фролова сдѣлалась святилищемъ для Русскаго народа, который вѣруетъ, что въ годину страшнаго испытанія,


Тот же текст в современной орфографии

Часу в пятом, войдя в простую, уединенно стоявшую крестьянскую избу, принадлежавшую, как говорит профессор Снигирев, а за ним и другие, крестьянину Фролову, Кутузов пригласил первенствующих генералов и предложил им вопрос: выгоднее ли сражаться перед Москвою, или отдать ее неприятелю? Изобразив неудобства осмотренной поутру позиции, он сказал: „Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор останется надежда счастливо довершить войну; но по уничтожении армии, и Москва и Россия потеряны. Итак, надобно решить вопрос: ожидать ли нападения в неудобной позиции, или отступить за Москву?“ В прении, возникшем при разрешении вопроса, генералы расходились во мнениях. Одни требовали битвы, другие отступления. Когда на этом военном совете отобраны были мнения присутствовавших, Кутузов заключил заседание следующими словами: „С потерею Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с войсками, идущими к нам на подкрепление. Самым уступлением Москвы мы приготовим гибель неприятелю. Из Москвы я намерен идти по Рязанской дороге. Знаю, ответственность обрушится на меня, но жертвую собою для блага отечества“. Сказав, он встал со скамьи и присовокупил: „Приказываю отступать“. В этом твердом, бесповоротном решении Кутузова оставить Москву неприятелю заключался весь план последующей войны с Наполеоном, и слава Русского оружия прогремела от Финских хладных скал и до Парижа, водворяя во всей Европе мир, тишину и благоденствие народов! С этого приснопамятного, можно сказать, момента, когда Кутузов, осеняя себя крестом, сказал: „приказываю отступать“, эта изба крестьянина Фролова сделалась святилищем для Русского народа, который верует, что в годину страшного испытания,