ныхъ и элементарныхъ требованій гигіены и санитаріи. Соловецкая тюрьма, — какъ и всѣ вообще монастырскія тюрьмы, — стояла внѣ всякаго контроля судебныхъ и тюремныхъ учрежденій и находилась въ полномъ и единоличномъ завѣдываніи настоятеля монастыря, который и считался ея „комендантомъ“. Пища была грубая и скудная. Арестанты радовались какъ дѣти, когда имъ приносили свѣжій, мягкій хлѣбъ.
Тяжесть положенія лицъ, заточенныхъ въ монастырѣ, особенно усиливалась благодаря климатическимъ, совершенно исключительнымъ, условіямъ Соловецкаго острова: постоянные туманы, плотно окутывающіе землю, холодное, нелюдимое море, длинныя, полярныя ночи, безконечныя суровыя зимы, тьма и мракъ, жестокія пурги и лютые морозы — вотъ, что окружало узниковъ, томившихся въ сырыхъ и смрадныхъ казематахъ монастырской тюрьмы долгіе-долгіе годы а зачастую и цѣлые десятки лѣтъ.
Особенно тяжело, конечно, было положеніе здѣсь уроженцевъ юга: жителей Украйны, Новороссіи и Кавказа.
Въ теченіе всей зимы обитатели Соловокъ бываютъ совершенно отрѣзаны отъ всего остального міра, къ нимъ не достигаютъ ни письма ни газеты, такъ какъ всякія сообщенія съ материкомъ прекращаются. Вольные и невольные обитатели Соловокъ находятся въ полномъ невѣдѣніи того, что творится на бѣломъ свѣтѣ, что происходитъ за предѣлами ихъ пустыннаго острова. Только съ первымъ пароходомъ, который придетъ къ нимъ весной или, правильнѣе говоря, лѣтомъ, они узнаютъ о томъ, что произошло за все то время, въ теченіе котораго они ли-
