Бѣдныя маленькія елки и сосны! Ихъ почти не видно, такъ онѣ занесены снѣгомъ! Только еще кое-гдѣ можно замѣтить небольшія кучки потемнѣвшихъ иголъ.
За свою короткую жизнь молодыя деревца уже нѣсколько разъ встрѣчали Зиму, но никогда не думали, что она можетъ быть такой ледянящей и суровой.
Старая Зима носилась по воздуху и размахивала своими длинными рукавами, изъ которыхъ сыпался снѣгъ. Метель и Вьюга сопровождали ее и громко пѣли свои пѣсни. Отъ ихъ пѣсенъ снѣгъ высоко вздымался и кружился по воздуху. Вслѣдъ за нимъ шелъ старый сѣдой Морозъ. По самыя уши была надвинута его большая мохнатая шапка, и когда на нее попадали лучи холоднаго зимняго солнца, она начинала сверкать переливами всевозможныхъ драгоцѣнныхъ камней. Отъ старости Морозъ часто кряхтѣлъ, а у деревьевъ въ это время начинали отъ страха такъ сильно дрожать ихъ сердцевинки, что кора лопалась и по лѣсу, то здѣсь, то тамъ, слышался трескъ.
Доволенъ былъ въ этомъ году старый Морозъ. Напугалъ всѣхъ: и животныхъ, и деревья, и людей. Люди любили посмѣиваться надъ его краснымъ носомъ; пускай же смѣются теперь сами надъ собой!
Такъ приходили и уходили ночи и дни. Снѣгъ все сыпался, и какъ тяжело было маленькимъ елкамъ и соснамъ держать его на своихъ молодыхъ, еще неокрѣпшихъ вѣтвяхъ! Морозъ пробирался въ самую сердцевину, а корни такъ окоченѣли въ холодной землѣ, что деревьямъ казалось, будто всякая жизнь ушла изъ нихъ, и никогда больше не будутъ они вбирать въ себя изъ земли тѣ вкусные соки, отъ которыхъ деревцо зеленѣло и росло!
Дѣло подходило къ Рождеству. Къ лѣсу то и дѣло подъѣзжали длинныя сани. На нихъ сидѣли крестьяне, одѣтые въ полушубки и подпоясанные красными кушаками, изъ-за которыхъ виднѣлись блестящіе острые топоры. Когда сани возвращались по той же дорогѣ, на нихъ лежали срубленныя елки, и какъ жутко и страшно становилось остальнымъ деревьямъ при видѣ ихъ.
Бедные маленькие елки и сосны! Их почти не видно, так они занесены снегом! Только еще кое-где можно заметить небольшие кучки потемневших игол.
За свою короткую жизнь молодые деревца уже несколько раз встречали Зиму, но никогда не думали, что она может быть такой ледянящей и суровой.
Старая Зима носилась по воздуху и размахивала своими длинными рукавами, из которых сыпался снег. Метель и Вьюга сопровождали ее и громко пели свои песни. От их песен снег высоко вздымался и кружился по воздуху. Вслед за ним шел старый седой Мороз. По самые уши была надвинута его большая мохнатая шапка, и когда на нее попадали лучи холодного зимнего солнца, она начинала сверкать переливами всевозможных драгоценных камней. От старости Мороз часто кряхтел, а у деревьев в это время начинали от страха так сильно дрожать их сердцевинки, что кора лопалась и по лесу, то здесь, то там, слышался треск.
Доволен был в этом году старый Мороз. Напугал всех: и животных, и деревья, и людей. Люди любили посмеиваться над его красным носом; пускай же смеются теперь сами над собой!
Так приходили и уходили ночи и дни. Снег всё сыпался, и как тяжело было маленьким елкам и соснам держать его на своих молодых, еще неокрепших ветвях! Мороз пробирался в самую сердцевину, а корни так окоченели в холодной земле, что деревьям казалось, будто всякая жизнь ушла из них, и никогда больше не будут они вбирать в себя из земли те вкусные соки, от которых деревцо зеленело и росло!
Дело подходило к Рождеству. К лесу то и дело подъезжали длинные сани. На них сидели крестьяне, одетые в полушубки и подпоясанные красными кушаками, из-за которых виднелись блестящие острые топоры. Когда сани возвращались по той же дороге, на них лежали срубленные елки, и как жутко и страшно становилось остальным деревьям при виде их.
