знается весьма неприличнымъ не умѣть говорить правильно и въ точныхъ выраженіяхъ, и джентльмэнъ, страдающій этимъ недостаткомъ, навлекаетъ на себя обвиненіе въ томъ, что онъ дурно воспитанъ и вращается въ обществѣ, гораздо худшемъ, чѣмъ какое подобаетъ его званію. А если это такъ (я полагаю, что это именно такъ), то нельзя не удивляться тому, что молодыхъ джентльмэновъ заставляютъ учить грамматику иностранныхъ и мертвыхъ языковъ и ничего не говорятъ имъ о грамматикѣ ихъ родного языка; они даже не знаютъ, что существуетъ подобная вещь, и ужъ тѣмъ менѣе, конечно, считаютъ своимъ дѣломъ познакомиться съ ней. Точно также имъ никогда не указываютъ на ихъ родной языкъ, какъ на предметъ, достойный ихъ вниманія и занятій, хотя они ежедневно пользуются имъ, и впослѣдствіи люди нерѣдко судятъ о нихъ по красивой или дурной манерѣ ихъ выражаться на немъ. А между тѣмъ ихъ заставляютъ тратить массу времени на изученіе грамматики тѣхъ языковъ, на которыхъ имъ, вѣроятно, никогда не придется говорить или писать; а если бы это и случилось, то разумѣется, имъ охотно извинятъ всякую ошибку. Какой-нибудь китаецъ, услыхавъ о нашей системѣ обученія, навѣрное подумалъ бы, что всѣ наши молодые джентльмэны предназначаются въ профессора мертвыхъ и иностранныхъ языковъ, а не въ дѣловые люди своей собственной страны.
3. Наконецъ, нѣкоторые люди занимаются двумя или тремя мертвыми или, какъ они называются у насъ, учеными языками, дѣлая изъ нихъ предметъ своей спеціальности и стараясь добраться до самыхъ ихъ, такъ сказать, корней. Лицамъ, изучающимъ языкъ въ этихъ цѣляхъ и желающимъ овладѣть всѣми его тонкостями, разумѣется, необходимо тщательно изучить грамматику.—Я не желалъ бы, чтобы мои слова были истолкованы въ превратномъ смыслѣ, какъ будто я хочу унизить значеніе латинскаго и греческаго языковъ. Я признаю, что эти языки весьма полезны и что въ нашей части свѣта человѣкъ, незнакомый съ ними, не можетъ претендовать на мѣсто среди ученыхъ; но что касается до
