завтрака. Августъ разсказываетъ намъ[1], что, будучи уже величайшимъ монархомъ въ свѣтѣ, бралъ съ собой въ экипажъ кусокъ сухого хлѣба. Точно также Сенека, разсказывая о своемъ образѣ жизни, когда онъ былъ уже старикомъ, и его возрастъ допускалъ послабленія, говоритъ, что съѣдалъ въ обѣдъ кусокъ сухого хлѣба, не соблюдая при этомъ формальнаго обыкновенія садиться за столъ (Ep. 83), хотя его состояніе позволяло ему (если бы того потребовало его здоровье) имѣть гораздо лучшій столъ, чѣмъ у знатнаго англичанина, считая послѣдняго даже вдвое богаче, чѣмъ онъ есть на самомъ дѣлѣ. Вотъ какой скудной пищей довольствовались повелители міра!
Точно также молодые патриціи въ Римѣ не теряли ничего въ своемъ здоровьи и духовныхъ силахъ изъ-за того, что ѣли всего одинъ разъ въ день. Если же случалось, что кто нибудь не могъ пропоститься до ужина, ихъ единственнаго настоящаго времени ѣды, тотъ съѣдалъ кусокъ хлѣба, или немножко изюму или еще чего-нибудь въ томъ же родѣ, чтобы заморить червячка. Воздержность въ этомъ отношеніи считалась настолько необходимой, какъ для здоровья, такъ и для дѣла, что обычай садиться за столъ только разъ въ день удержался и во времена той роскоши, которая появилась среди римлянъ послѣ завоеванія Востока, и тѣ, которые отказались отъ своей прежней скромной пищи и стали устраивать пиршества, все-таки начинали ихъ не раньше наступленія вечера. Садиться за столъ болѣе одного раза въ день считалось настолько чудовищнымъ, что, ко времени Цезаря, тотъ, кто устраивалъ пиръ или садился за накрытый столъ до солнечнаго заката, навлекалъ на себя осужденіе. Поэтому, (если только это не покажется черезчуръ суровымъ) я считаю болѣе цѣлесообразнымъ, чтобы и нашему молодому джентльмэну не давали на завтракъ ничего, кромѣ хлѣба. Вы не мо-
- ↑ Повидимому, Л. имѣетъ въ виду мѣсто у Светонія, Augost 76, гдѣ Светоній приводитъ отрывки изъ писемъ императора. Прим. перев.
