|
«Слава Богу на небе, слава! |
В стародавние времена воспевались народом русским царские милости, славились походы государевы, запечатлевались в песне и горе, и радость царские по поводу того или другого события. И всегда слышалось в этих песнях благоговейное отношение к высокому предмету воспевания. Как трогательно-простодушно хотя бы следующее, сложившееся в более позднюю пору песенное сказание:
«Когда светел, радошен во Москве благоверный царь Алексей, царь Михайлович, народил Бог ему сына царевича Петра Алексеевича, перваго императора по земле. Все-то русские как плотнички мастеры, во всю ноченьку не спали, колыбель-люльку делали они младому царевичу; а и нянюшки, мамушки, сенныя красныя девушки во всю ноченьку не спали, шинкарочку вышивали по белому рытому бархату оне красным золотом; тюрьмы с покаянными они все распущалися; а и погребы царские они все растворялися. У царя благовернаго ещё пир и стол на радости, а князи собиралися, бояра съезжалися и дворяне сходилися, а все народ Божий на пиру пьют, едят, прохлаждаются, — во весельи, в радости не видали, как дни прошли для младшаго царевича Петра Алексеевича, перваго императора»…
Русские цари всегда являли живой и яркий пример истинно христианского благочестия. Ни одно важное дело не предпринималось ими без испрошения благословения Божия. Каждая мысль венценосца сливалась с многомиллионной народною стихией, могучими волнами поступавшею к вековым стенам Кремля, в сердце которого — под сенью московских святынь — горело неугасаемой любовью сердце Земли Русской, воплощенное в её державном хозяине. Общение с народом, проявлявшееся в царских — больших, ма-