да о том не сохранилось никаких следов-памятников. Из Византии, вместе с начатками христианства, к нам перешло немало и тамошних обычаев, а в числе их и некоторые особенности скоморошества. Само же оно не могло быть перенесенным на Русь с чуждой духу русского народа почвы: это — явление вполне самостоятельное.
Летописи и старинные поучения, дошедшие до наших времен, величают скоморохов «глумцами», «кощунниками», «сквернословами», «москолутами погаными», «срамцами безбожными» и тому подобными громкими кличками, а былины, песни и другие памятники народного творчества относят к ним названия «людей вежливых и очестливых», «веселых молодцов», «певунов умильных». Летописцы и поучители порицают «игры бесовския, плясьбу, гудьбу, песни, сопели, смехотворение, глумление и гусли», говоря, чтобы все благочестивые люди «отметались тех пиров», чтобы не ведались со скоморохами, не присутствовали даже при них на беседах, потому что все это «бесов радует» и «ангелов отженяет», все это — «смрадный грех». А народ — по былинам — зазывает «прохожего скоморошину», сажает за стол, угощает всем, что есть в печи, и заслушивается его скоморошества, не видя в его игре гусельной, в его песнях голосистых, в его сказаниях умильных ничего «богомерзкого» и «бесовского», а словно даже находя в этом удовлетворение своим высшим потребностям-запросам своего пытливого, мятущегося духа, утешение и потеху. Наши древние «письменные люди» слишком рабски подражали в своих писаниях византийским церковным поучениям, совершенно забывая при этом, что в Византии скоморошество было связано с известным языческим богопочитанием, а потому и преследовалось властями церковными, — а у нас было одним из ярких проблесков народного самосознания, было связано с лучшими проявлениями его духовной жизни и никогда из «потехи веселой» не переходило в кощунство. В то время, когда из-под пера летописцев лились потоки проклятий на головы веселых «гудцов-молодцов», они представляли собою истинных служителей искусства: в древнейшем образе своем скоморохи — только «гусельщики», певцы-баяны, последователи того самого соловья-Бояна, вещего песнотворца, о котором говорится в «Слове о полку Игореве». С легкой руки наших древних письменных и книжных людей, и народ, соприкасавшийся с этими книжниками, стал смешивать гусляра-потешника с «гулящими людьми» и даже «
со- 
