техе умильной». Появляется новый род скоморохов — скоморохи-кукольники, обвязывающиеся крашениной и устраивающие у себя над головой нечто вроде кукольного балагана. «Игры, глаголемыя куклы», прибавляются к длинному списку преступлений против веры и нравственности в глазах строптивых книжников. А между тем, «игры» эти сначала были совсем невинными проявлениями народного остроумия, веселыми-безобидными шутками: затем стало примешиваться к этому общественное содержание, а потом уже и «соромные действа», так поразившие заезжего «немца» Олеария. Скоморохи-кукольники, в сопровождении гусельщика, были предметом общего удивления и восторга и на шумной московской площади, и на улице захудалого посада-пригорода, и под сенью гостеприимной боярской хоромины, и под навесом старых ветел в деревенском хороводе. Везде за ними ходили толпы народа, щедро оделявшего потешников — чем попало: и мелкой медью, и всем, кто чем богат, и даже крепким русским словцом.
О гусельниках-кукольниках (по старой памяти, они все ещё прозывались-величались гусельниками) можно составить довольно верное понятие по представлениям современного «Петрушки», почти целиком сохранившего некоторые особенности старинной «кукольной игры». Обстановка — вся разница. В Москве — на Девичьем Поле и в Сокольниках (весною), в Петербурге — недавно на Царицыном Лугу, а теперь — на Семеновском плацу и по всему простору Земли Русской (по ярмаркам) и теперь ещё можно видеть не только эти остатки старинной русской потехи, но и народных скоморохов — в лице «балаганных дедов-стариков», на Украине — гусляров-кобзарей (к сожалению, явление исчезающее), а на крайнем севере да кое-где по Волге, и певунов-сказителей, оставивших гусли и, безо всякого подыгрыша, голосом ведущих пересказы былин стародавних. И все это, несмотря на то, что, начиная с XVII-гo столетия, против «веселых людей» восставали, заодно с книжными людьми, и духовенство, и светские власти, запрещавшие не только «скоморошество», но даже издававшие строгие наказы об «изничтожении» всей струнной музыки на Руси, делавшие гусельников-потешников отверженцами общества. Нужно оговориться, однако, что на такие строгие меры против «веселых молодцов» власти были вызваны тем, что в некоторых местах бродячие ватаги скоморохов превращались в шайки грабителей, не хуже разбойников — опустошавшие мирные деревеньки. Эти исключительные явления давали
по- 
