шествуемый соборными ключарями с крестом и со святою водою. Святителя сопровождал сонм митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов. Государь вставал навстречу архипастырю, шедшему славить Христа. После пения положенных по уставу молитв, «стихер» и многолетия, патриарх поздравлял царственного хозяина Земли Русской и, по приглашению его, садился рядом с ним. Затем, немного спустя, благословив государя, иерарх Православной Церкви, со всеми духовными властьми, шел в царицыны покои, в государынину Золотую палату. После царицы патриарх посещал всех членов царского семейства.
Государь, между тем, собирался к обедне в Успенский собор. Выход в собор совершался по Красному крыльцу, в предшествии и сопровождении бояр. Государь был одет в царское платно (порфиру), становой кафтан и корону; на груди его были возложены царские бармы; в руке он держал царский жезл. Под руки держали царственного богомольца двое стольников в золотых праздничных ферязях. Люди меньшего чина начинали шествие, большего чина вельможи следовали за царем.
Отслушав литургию, государь в одном из приделов собора переменял царское платно на «походное» и возвращался во дворец. Там в это время приготовлялся уже праздничный стол — на патриарха, властей и бояр. Но, верный своему благочестивому обычаю, самодержец московский не садился за стол, не узнав, что все исполнено по его изволению.
А «изволил» государь приказывать еще с утра: «строить столы» для бедных и сирых. В Передней палате или в одних из теплых сеней государевых, к этому времени были уже другие гости: собиралось-скликалось по Москве до ста и более нищих и убогих. Столы уставлялись пирогами и перепечами, ставились жбаны квасу и меда сыченого. По данному ближним боярином знаку, присенники впускали царских гостей, занимавших места за столами. Входили подносчики и оделяли всех обедавших — от имени царского — калачами и деньгами (по полтине). Следом за ними палатою проходил ближний боярин, изображавший собою заместителя государева, и всех «опрашивал о довольстве». И только после того, как этот боярин приносил царю весть, что его убогие гости сыты, пожалованы «жалованьем» и отпущены со словом милостивым, — садился государь в Столовой палате за столы,