продеть платье приглянувшейся красной девицы этой иголкою, но тайно от всех, а от нее — наособицу. Если удастся проделать все это, — любовь приворожена навеки. Другие знахари подавали совет: убить змею, вытопить из нее сало, сделать из сала свечку и зажигать ее всякий раз, когда замечаешь остуду у любимого человека. «Сгорит змеиная свеча, и любовь погаснет, — ищи другую!» — приговаривали ведуны.
В любопытном памятнике русской письменности первой половины XVII века — «Лексикон славенорусский, составленный всечестным отцем Кир Памвою Берындою» (иеромонахом, заведовавшим исправлением книг в Киево-Печерской лаврской типографии), — к слову «змий» относится пояснение: «уж, гадина, змея, земный смок, морской смок.» Что составитель разумел под словом «смок» — пресмыкающееся, это вполне ясно, — недаром он в предисловии своем «ко любомудрому и благочестивому читателю» говорит: «Читать, а не разуметь, глупая речь есть!» По общепринятому у всех народов поверью, змеям приписывается не только лихость злая («кусает змея не для сытости, а для лихости!»), а и мудрость; но мудрость эта — от лукавого, идет на погубу.
Если бы речь шла о видимых всем змеях, то народ-сказатель прибавил бы ко всему сказанному очень немного. Но шагающее семиверстными шагами, залетающее в заоблачную высь поднебесную воображение завещало ему бесконечную цепь других сказаний, связанных с этим ползучим гадом, пресмыкающимся по лицу земли-кормилицы. Мудрый змий — образ воплотившегося врага рода человеческого, дьявола, заставившего истинного праотца людей — по словам глубоко трогательного стиха духовного — плакать у врат потерянного рая и восклицать: «Увы мне, увы мне, раю мой, прекрасный мой раю!» и повторять, обливаясь слезами раскаяния: «Меня ради, раю, таков сотворен бысть! Прельсти мя Евва, из рая изгнала, рай заключила запрещенным делом. Увы мне коль грешну, увы окаянну!»…
Лукавый соблазнитель прародительницы человечества, проклятый Богом и людьми дьявол-змей, навеки осужденный пресмыкаться и жалить человека в пяту, воплотился в пылком народном воображении в крылатого змея, прародителя не только обитающей в преисподней нечисти, но и всех сказочных огнедышащих драконов, о которых пошла гулять вдоль по народной Руси изукрашенная пе-