родского гостя богатого, вдоль по морю к берегу чужедальнему… «Выходил Садко на круты береги, пошел Садко подле синя моря, нашел, — продолжает былина свой сказ, — нашел он избу великую, а избу великую во все дерево, нашел он двери и в избу пошел»… Только что успел распахнуть он избную дверь, а оттуда к нему слово Морского Царя идет: «А и гой еси ты, купец, богатой гость! А что душа радела, того Бог мне дал, и ждал Садку двенадцать лет, а ныне Садко головой пришел; поиграй, Садко, в гусли ты звончаты!» Не заставил себя много ждать, не велел долго просить новгородский гость, провел рукой по золотым струнам, и стал Садко царя тешити… Пришлась по сердцу игра гусельная, расскакался — расплясался Морской Царь, стал угощать Садку питиями хмельными. И развалялся Садко, и пьян он стал, и уснул Садко-купец, богатой гость; а во сне пришел святитель Николай к нему, говорит таковы речи: — «Гой еси ты, Садко-купец, богатой гость! А рви ты свои струны золоты, и бросай ты гусли звончаты, расплясался у тебя Царь Морской, а сине море всколебалося, а и быстры реки разливалися, топят много бусы, корабли, топят души напрасныя того народу православнаго!»… Пробудился Садко, послушался святителя, порвал струны гусельные, бросил гусли звончаты… Перестал плясать Морской Царь, призатихло и море синее, задремали в своем русле и реки быстрые… Ночь прошла спокойно… Заиграла в небе зоренька утренняя, взошел белый день, стал властитель царства подводного уговаривать Садку — жениться на любой из тридцати дочерей царских. Вспомнил богатый гость, что Никола не только велел перестать играть, а и сказал ему, что станет Морской царь уговаривать взять в жены одну из его дочерей, что не надо брать «ни хорошую, ни белую, ни румяную», а взять « девушку поваренную, поваренную, что котора хуже всех»… Исполнил он все по слову угодника Божия… «А и туто Царь морской положил Садку на подклете спать, и ложился он с новобрачною; Николай во сне наказывал Садке: не обнимай жену, не целуй её… А и тут Садко купец, богатой гость, с молодой женой на подклете спит, свои рученьки к сердцу прижал…» Проснулся Садко, смотрит — лежит он под своим родным Новгородом, «а левая нога во Волх-реке»… Вскочил богатый гость, увидел приход свой — церковь Николы Можайского, перекрестился он на свят Господень крест… Глядит, а — «по славной матушке Волх-реке бегут, побегут тридцать кораблей, един
