ихъ, тамъ и здѣсь слышится свистъ и скрипъ движущагося по мерзлому снѣгу нечистика. Тѣмъ не менѣе, въ періодъ людскихъ свадебъ (мясоѣдъ отъ Рождества до масляницы), нечистики справляютъ собственныя, — о чемъ можно судить по бурнымъ въ это время вьюгамъ. Что всего тягостнѣе для нечистиковъ зимою, такъ это — трудный доступъ въ человѣческіе дома: послѣдніе чаще окуриваются ладономъ, окропляются освященною водою въ Крещенье и при вносѣ въ хату новорожденныхъ животныхъ, знаменуются освященнымъ мѣломъ: чаще здѣсь группируется семья для молитвенныхъ возношеній, справляются поминальныя съ молитвами праздненства; трудно тогда нечистикамъ пробраться и въ дома некрещенниковъ, потому что эти дома и безъ того переполнены нечистиками. Но не лучше и въ открытыхъ мѣстахъ: путевой или рабочій человѣкъ тутъ не застаивается понапрасну, а прикончивъ дѣло, спѣшитъ домой.
Къ слову о мѣстѣ и времени бѣсовскихъ сборищъ остается присовокупить, что сроки ихъ длятся всю ночь, отъ полныхъ сумерекъ до начала разсвѣта; но вредоносные — находы на человѣка опасны и дѣйственны только «до пѣтуховъ».
Утверждаютъ, что «у чертей работы много, и усталость незнакома имъ»: прикончивъ одну работу, обыкновенно состоящую въ простомъ и косвенномъ вредѣ человѣку, нечистикъ спѣшитъ къ другой, третьей, и тогда только предается относительному бездѣйствію, когда нѣтъ бѣсовскаго занятія. Въ это именно время нечистики и составляютъ свои сборища, гдѣ забавляются, передаютъ другъ другу собственныя и товарищескія приключенія и, между прочимъ, чинятъ расправы съ виновными. Въ послѣднихъ выражается все, что можетъ придумать демоническая злоба и изобрѣтательность для наказанія простой неисправности, бездѣятельности, попустительства, даже малоопытности. Пытаніе огнемъ, сдираніе кожи, потрошенье, битье молоткомъ на наковальнѣ, сѣченье раскаленными прутьями, сплюскиваніе въ тонкій листъ, растягиванье въ тонкую проволоку, сдавливанье въ маковое зерно, разрываніе на мелкіе кусочки и т. под. истязанія длятся
