ковъ, по смерти ихъ, оплачивается особенною карою: каждую почь они должны появляться на дорогахъ, поджидать здѣсь и томить запоздалыхъ путниковъ, дѣлать тоже съ людьми и на ихъ собственныхъ дворахъ, въ чертѣ усадебныхъ построекъ и внутри ихъ.
Еретникъ начинаютъ губительную дѣятельность послѣ вечернихъ сумерекъ и длятъ её до перваго проблеска утренней зари, — что тѣмъ опаснѣе для людей, которые не могутъ предусмотрѣть врага въ темнотѣ. Дерзкій еретникъ внезапно пристаетъ къ жертвѣ и обхватываетъ её обѣручъ, или схватываетъ за горло: въ томъ и другомъ случаѣ жертва теряетъ сознаніе, или безсильно мечется до потери жизни. Тогда еретникъ, насладившись страхомъ и муками жертвы, пьетъ теплую кровь ея, а тѣло уродуетъ. Даже и въ томъ случаѣ, когда жертва не потерялась при первомъ подступѣ еретника, отъ послѣдняго нельзя отдѣлаться «ни пестомъ, ни крестомъ» перваго не боится врагъ, а второй попадаетъ въ пространство, откуда увернулся еретникъ; при томъ же, будучи обхвачена и сдавлена, жертва не въ состояніи сдѣлать и этой послѣдней обороны.
Къ счастью людей, еретниковъ относительно немного, да и тѣ изводятся самими же еретниками, при встрѣчѣ другъ съ другомъ. Тогда, при полной ночной тишинѣ, два еретника немилосердно грызутся, царапаютъ, душатъ одинъ другого, и не было ещё случая, чтобы одинъ изъ нихъ уцѣлѣлъ. На семъ прерывается бытіе еретника, который уже отбываетъ потомъ однѣ замогильныя кары. Кромѣ того и люди научились изводить еретиковъ, которые, не страшась громовыхъ стрѣлъ, уязвлямы, однако, острыми металлическими предметами, и скоро гибнутъ отъ уколовъ, порѣзовъ. При каждой гибели еретника матеріальное вещество его обращается въ зловредный прахъ, разрушительно дѣйствующій на здоровье людей и даже животныхъ, когда пищею и питьемъ вводится въ тѣло.
