грязной и мокрой почвѣ. Но тутъ нерѣдко самъ человѣкъ даётся имъ въ руки, когда приходитъ для отдыха на суходолину: лаская и убаюкивая пришедшаго затишьемъ, солнечнымъ припекомъ, они удерживаютъ отдыхающаго, пока у послѣдняго не начнется лихорадочный ознобъ, разрѣшающійся потомъ весьма нерѣдко злокачественною лихорадкою.
Гибнутъ ли полевики и какъ именно — трудно отвѣтить, хотя извѣстно, что эти осторожные нечистики скорѣе другихъ узнаютъ приближеніе грозы, умѣютъ укрываться отъ громовыхъ стрѣлъ; при томъ же и самая область полевиковъ, если тамъ нѣтъ высокихъ, одиноко растущихъ деревьевъ, рѣдко принимаетъ громовые удары. Люди же, нока-что не придумали надежныхъ средствъ для погибели полевиковъ, отъ которыхъ сравнительно меньше терпятъ, чѣмъ отъ остальныхъ человѣкоподобныковъ: вѣдь поля періодически освящаются, засѣваются благословеннымъ зерномъ, да и самая работа здѣсь сопровождается молитвами.
XVIII. ЛѢШІЕ (ЛѢШУКИ́, ЛѢСОВИКИ́, ПУЩЕВИКИ́)
Какъ явствуетъ изъ самаго названія, область сего нечистика есть лѣсная площадь, отъ опушки до опушки, со всѣми находящимися здѣсь высотами, низменностями, пропастями и луговинами, за исключеніемъ просторныхъ водовмѣстилищъ, гдѣ имѣется отдѣльный нечистикъ — водяной. Въ глубинѣ такой площади находится домъ лѣшаго, въ которомъ живутъ его жены и дѣти; самъ же онъ — плохой домосѣдъ — больше бродитъ, отдыхаетъ и ночуетъ въ случайныхъ мѣстахъ; на вершинахъ высокихъ деревъ, въ дуплахъ, въ густыхъ заросляхъ, въ валежникахъ, буреломахъ, въ оврагахъ и пропастяхъ. Хотя лѣшій способенъ принимать разные образы, становиться любымъ предметомъ своей области, но онъ чаще всего показывается людямъ въ образѣ старика, съ бѣлымъ, какъ береста, или какъ воскъ, никогда не загорающимъ лицомъ, съ непомѣрно большими, тусклыми глазами свинцово-синяго цвѣта, которые неподвижны, никогда не
