золота, пояса — золотыя пута съ громаднымъ замкомъ (напоминаютъ желѣзныя пута для лошадей); дорожныя палки ихъ чистаго серебра съ золотыми набалдашниками и наконечниками. Кромѣ того и вся домашняя обстановка кладниковъ блеститъ золотомъ, серебромъ, драгоцѣнными камнями, которые между прочимъ, служатъ предметами освѣщенія и дома, и въ пути. Но, при своихъ баснословныхъ богатствахъ, кладники жалкіе бѣдняки, потому что изъ своего несмѣтнаго добра оні не удѣляютъ на продовольственныя нужды даже булавочной головки. Идетъ, примѣрно, кладникъ, залитый золотомъ да серебромъ — и отъ отощанія еле передвигаетъ ноги; въ серебряномъ кошелѣ его валяется корка хлѣба, то поднятая послѣ людской ѣды, то скраденная, то выпрошенная ввидѣ милостыни, такъ-какъ кладник прибѣгаютъ и къ сему постыдному способу прокормленія.
Быть можетъ, необычайная скаредность и вырабатываетъ у кладниковъ соотвѣтственную злобу не къ людямъ только, но и къ своимъ собратьямъ: съ первыми они не вступаютъ ни въ какія мягкосердыя сдѣлки, а во вторыхъ видятъ беззазорныхъ посягателей на охраняемое добро. Но сатанинскимъ завѣтамъ, это послѣднее должно нарощаться на счетъ жертвы, разумѣется, сверхъ гибели души этой жертвы. Изъ пространной исторіи о кладахъ и кладонаходчикахъ видно, что кладники погубили много людей, такъ-какъ послѣдніе обыкновенно сами и наперебой идутъ къ кладникамъ, а не разыскиваются ими; то же, несомнѣнно, будетъ и впредь, пока люди не перестанутъ тянуться къ кладамъ, какъ мотыльки къ свѣчкѣ, пока не оцѣнятъ по достоинству то, чего такъ усердно ищутъ.
О кладахъ слѣдуетъ замѣтить, что, за малыми изъятіями, они есть награбленное, добытое разбоемъ и разными неправдами добро; если оно не омыто человѣческою кровью, такъ въ скопленіи его сочетавались алчность и скаредность, медленно, но прочно подтачивалась жизнь скопидома, — что опять же отзывается убійствомъ. Ввиду сего, на кладахъ лежитъ прямое и кос-
