щений чрезъ сушу. Посему часто случается, что два водяника — рѣчной и колодезный, — живущіе въ двухъ-трехъ саженяхъ, знаютъ другъ друга заочно, по голосу и всплеску водъ, разговариваютъ, никогда не видясь. Впрочемъ, если бы и доступно было перемѣщеніе водяниковъ въ чуждую область, они не могли бы выдержать свойствъ новой воды. Люди пользуются отимъ для вывода водяниковъ и, соединивъ канавою, или каналомъ два водовмѣстилища, одновременно уничтожаютъ двухъ водяниковъ. Кромѣ сего водяниковъ можно выживать свистомъ, котораго, подобно лѣшимъ, они не переносятъ, какъ не переносятъ золы, всыпаемой по утрамъ (шошками) въ воду: водяникъ отравляется отъ золы, неистово мечется отъ свиста и кончаетъ тѣмъ, что разбивается о подводные камни, или о подводные завалы. Метанія водяника крайне опасны: проходящаго по берегу онъ хватаетъ за полу, опрокидываетъ лодку ѣдущаго по водѣ, того и другого уноситъ вглубь. Если такой человѣкъ сумѣетъ уйти отъ водяника, онъ не избѣжитъ несчастья на сушѣ: сухопутный нечистикъ отомщаетъ за водяника, особенно, когда, при свистѣ и бросаньѣ золы въ воду, было помянуто имя водяника.
Какимъ бы путемъ ни заполучилъ водяникъ свою жертву, онъ долго тѣшится ея отчаянными порывами освободиться отъ воды: то подниметъ къ поверхности, дастъ вдохнуть воздуха, то снова ещё глубже опуститъ внизъ, до тѣхъ поръ, пока, въ конецъ обезсиленная, жертва не упадетъ на дно. Но и тутъ водяникъ продолжаетъ томить жертву образами возможнаго спасенія. Окончательно убивъ свою жертву, водяникъ сгоняетъ къ трупу піявокъ, раковъ, жуковъ, чтобы тѣ издѣвались надъ тѣломъ, отъ котораго онъ отстаетъ по извлеченіи души; эта послѣдняя поступаетъ на службу къ водянику.
Посинѣлый трупъ утопленника говоритъ о томъ, что жертва была весьма смутнаго, даже сатанинскаго происхожденія; водяникъ равнодушенъ къ такимъ утопленникамъ и предпочитаетъ жертвы съ чистою, христіанскою душою. Трупъ такой жертвы
