свѣтъ свой на другую сторону міра, ты, богатѣйшее свѣтило!
Я долженъ, подобно тебѣ, закатиться, какъ называютъ это люди, къ которымъ хочу я спуститься.
Такъ благослови же меня, ты, спокойное око, безъ зависти взирающее даже на чрезмѣрно большое счастье!
Благослови чашу, готовую пролиться, чтобы золотистая влага текла изъ нея и несла всюду отблескъ твоей отрады!
Взгляни, эта чаша хочетъ опять стать пустою, и Заратустра хочетъ опять стать человѣкомъ».
— Такъ начался закатъ Заратустры.
Заратустра спустился одинъ съ горы, и никто не повстрѣчался ему. Но когда вошелъ онъ въ лѣсъ, передъ нимъ неожиданно предсталъ старецъ, покинувшій свою священную хижину, чтобы поискать кореньевъ въ лѣсу. И такъ говорилъ старецъ Заратустрѣ:
«Мнѣ не чуждъ этотъ странникъ: нѣсколько лѣтъ тому назадъ проходилъ онъ здѣсь. Заратустрой назывался онъ; но онъ измѣнился.
Тогда несъ ты свой прахъ на гору: неужели теперь хочешь ты нести свой огонь въ долины? Неужели не боишься ты кары поджигателю?
Да, я узнаю Заратустру. Чистъ взоръ его, и на устахъ его нѣтъ отвращенія Не потому ли и идетъ онъ, точно танцуетъ?
Заратустра измѣнился, ребенкомъ сталъ Заратустра, Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящихъ?
свет свой на другую сторону мира, ты, богатейшее светило!
Я должен, подобно тебе, закатиться, как называют это люди, к которым хочу я спуститься.
Так благослови же меня, ты, спокойное око, без зависти взирающее даже на чрезмерно большое счастье!
Благослови чашу, готовую пролиться, чтобы золотистая влага текла из нее и несла всюду отблеск твоей отрады!
Взгляни, эта чаша хочет опять стать пустою, и Заратустра хочет опять стать человеком».
— Так начался закат Заратустры.
Заратустра спустился один с горы, и никто не повстречался ему. Но когда вошел он в лес, перед ним неожиданно предстал старец, покинувший свою священную хижину, чтобы поискать кореньев в лесу. И так говорил старец Заратустре:
«Мне не чужд этот странник: несколько лет тому назад проходил он здесь. Заратустрой назывался он; но он изменился.
Тогда нес ты свой прах на гору: неужели теперь хочешь ты нести свой огонь в долины? Неужели не боишься ты кары поджигателю?
Да, я узнаю Заратустру. Чист взор его, и на устах его нет отвращения Не потому ли и идет он, точно танцует?
Заратустра изменился, ребенком стал Заратустра, Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящих?
