Властолюбіе: но кто назоветъ его стремленіемъ, когда высокое стремится внизъ къ власти! Поистинѣ, нѣтъ ничего болѣзненнаго въ такомъ стремленіи и нисхожденіи!
Чтобъ одинокая вершина уединялась не на вѣки и не довольствовалась сама собой; чтобъ гора спустилась къ долинѣ, и вѣтры вершины къ низинамъ:
О, еслибъ кто нашелъ настоящее имя, чтобъ назвать и почтить такое стремленіе! «Дарящая добродѣтель» — такъ назвалъ однажды Заратустра то, чему нѣтъ имени.
И тогда случилось — и поистинѣ, случилось во первый разъ! — что его слово возвеличило себя любіе, хорошее, здоровое себялюбіе, которое бьетъ ключемъ изъ могучей души:
— изъ могучей души, которой принадлежитъ высокое тѣло, красивое, побѣдоносное и услаждающее, вокругъ котораго всякая вещь становится зеркаломъ:
— гибкое, убѣждающее тѣло, танцоръ, котораго символомъ и выражеіемъ служитъ душа, радующаяся себѣ самой. Саморадость такихъ тѣлъ и душъ называетъ сама себя: «добродѣтелью».
Своими словами о добрѣ и злѣ огораживаетъ себя такая саморадость, какъ священной рощею; именами своего счастья гонитъ она отъ себя все презрѣнное.
Прочь отъ себя гонитъ она все трусливое: она говоритъ: дурное — значитъ трусливое! Достойнымъ презрѣнія кажется ей всякій, кто постоянно заботиться, вздыхаетъ и жалуется, а также кто собираетъ малѣйшіе выгоды.
Она презираетъ также всякую унылую мудрость: ибо, поистинѣ, существуетъ также мудрость, цвѣтущая во мракѣ, мудрость ночныхъ тѣней, постоянно вздыхающая: «Все — суета!»
Властолюбие: но кто назовет его стремлением, когда высокое стремится вниз к власти! Поистине, нет ничего болезненного в таком стремлении и нисхождении!
Чтоб одинокая вершина уединялась не на веки и не довольствовалась сама собой; чтоб гора спустилась к долине, и ветры вершины к низинам:
О, если б кто нашел настоящее имя, чтоб назвать и почтить такое стремление! «Дарящая добродетель» — так назвал однажды Заратустра то, чему нет имени.
И тогда случилось — и поистине, случилось во первый раз! — что его слово возвеличило себя любие, хорошее, здоровое себялюбие, которое бьет ключем из могучей души:
— из могучей души, которой принадлежит высокое тело, красивое, победоносное и услаждающее, вокруг которого всякая вещь становится зеркалом:
— гибкое, убеждающее тело, танцор, которого символом и выражеием служит душа, радующаяся себе самой. Саморадость таких тел и душ называет сама себя: «добродетелью».
Своими словами о добре и зле огораживает себя такая саморадость, как священной рощею; именами своего счастья гонит она от себя всё презренное.
Прочь от себя гонит она всё трусливое: она говорит: дурное — значит трусливое! Достойным презрения кажется ей всякий, кто постоянно заботиться, вздыхает и жалуется, а также кто собирает малейшие выгоды.
Она презирает также всякую унылую мудрость: ибо, поистине, существует также мудрость, цветущая во мраке, мудрость ночных теней, постоянно вздыхающая: «Всё — суета!"
