О, желанные гости мои, вы странные люди, — неужели вы еще ничего не слыхали о дѣтяхъ моихъ? И что они находятся на пути ко мнѣ?
Говорите же мнѣ о садахъ моихъ, о блаженныхъ островахъ моихъ, о новомъ прекрасномъ потомствѣ моемъ, — почему не говорите вы мнѣ о нихъ?
Объ этомъ дарѣ прошу я у любви вашей, чтобъ говорили вы мнѣ о дѣтяхъ моихъ. Ими богатъ я, чрезъ нихъ обѣднѣлъ я: чего не отдалъ я, —
— чего ни отдалъ бы я, чтобъ имѣть лишь одно: этихъ дѣтей, эти живыя насажденія, эти деревья жизни, моей воли и моей высшей надежды!»
Такъ говорилъ Заратустра и внезапно прервалъ рѣчь свою: ибо имъ овладѣло томленіе его, и онъ сомкнулъ глаза и уста, такъ велико было движеніе сердца его. И всѣ гости его также молчали, неподвижные и смущенные: одинъ только старый прорицатель дѣлалъ знаки рукою и выраженіемъ лица своего.
На этомъ мѣстѣ прорицатель прервалъ привѣтствіе Заратустры и гостей его: онъ протѣснился впередъ, какъ тотъ, кому нельзя терять времени, схватилъ руку Заратустры и воскликнулъ: «Но, Заратустра!
Одно бываетъ необходимѣе другого, такъ говоришь ты самъ: ну, что-жъ, одно для меня теперь необходимѣе всего остальнаго.
Кстати: развѣ не пригласилъ ты меня на пиръ? И здѣсь находятся многіе, совершившіе длинный путь. Не рѣчами же хочешь ты накормить насъ?
О, желанные гости мои, вы странные люди, — неужели вы еще ничего не слыхали о детях моих? И что они находятся на пути ко мне?
Говорите же мне о садах моих, о блаженных островах моих, о новом прекрасном потомстве моем, — почему не говорите вы мне о них?
Об этом даре прошу я у любви вашей, чтоб говорили вы мне о детях моих. Ими богат я, чрез них обеднел я: чего не отдал я, —
— чего ни отдал бы я, чтоб иметь лишь одно: этих детей, эти живые насаждения, эти деревья жизни, моей воли и моей высшей надежды!»
Так говорил Заратустра и внезапно прервал речь свою: ибо им овладело томление его, и он сомкнул глаза и уста, так велико было движение сердца его. И все гости его также молчали, неподвижные и смущенные: один только старый прорицатель делал знаки рукою и выражением лица своего.
На этом месте прорицатель прервал приветствие Заратустры и гостей его: он протеснился вперед, как тот, кому нельзя терять времени, схватил руку Заратустры и воскликнул: «Но, Заратустра!
Одно бывает необходимее другого, так говоришь ты сам: ну, что ж, одно для меня теперь необходимее всего остального.
Кстати: разве не пригласил ты меня на пир? И здесь находятся многие, совершившие длинный путь. Не речами же хочешь ты накормить нас?
