«Братъ мой, если есть у тебя добродѣтель, и она твоя добродѣтель, то ты не владѣешь ею сообща съ другими.
Конечно, ты хочешь называть ее по имени и ласкать ее: ты хочешь подергать ее за ушко и позабавиться съ нею.
И смотри! Теперь ты обладаешь ея именемъ сообща съ народомъ, и самъ ты съ твоей добродѣтелью сталъ народомъ и стадомъ!
Лучше было бы тебе сказать: «нѣтъ словъ, нѣтъ названія тому, что составляетъ муку и сладость моей души, а также мой внутренній голодъ».
Пусть твоя добродѣтель будетъ слишкомъ высока, чтобъ довѣрить ее имени: и если ты долженъ говорить о ней, то не стыдись говорить о ней шопотомъ.
Говори шопотомъ: «это мое добро, какимъ я люблю его, какимъ оно всецѣло мнѣ нравится, и лишь такимъ я хочу его.
Не потому я хочу его, чтобы было оно божественнымъ закономъ, и не потому я хочу его, чтобы было оно человѣческимъ установленіемъ и человѣческой необходимостью: оно не служитъ мнѣ указателемъ на небо или въ рай.
Только земную добродѣтель люблю я: въ ней мало мудрости, и всего меньше разума всѣхъ людей.
Но эта птица свила у меня гнѣздо себѣ: поэтому я люблю и прижимаю ее къ сердцу: — теперь на золотыхъ яйцахъ она сидитъ у меня».
«Брат мой, если есть у тебя добродетель, и она твоя добродетель, то ты не владеешь ею сообща с другими.
Конечно, ты хочешь называть ее по имени и ласкать ее: ты хочешь подергать ее за ушко и позабавиться с нею.
И смотри! Теперь ты обладаешь ее именем сообща с народом, и сам ты с твоей добродетелью стал народом и стадом!
Лучше было бы тебе сказать: «нет слов, нет названия тому, что составляет муку и сладость моей души, а также мой внутренний голод».
Пусть твоя добродетель будет слишком высока, чтоб доверить ее имени: и если ты должен говорить о ней, то не стыдись говорить о ней шепотом.
Говори шепотом: «это мое добро, каким я люблю его, каким оно всецело мне нравится, и лишь таким я хочу его.
Не потому я хочу его, чтобы было оно божественным законом, и не потому я хочу его, чтобы было оно человеческим установлением и человеческой необходимостью: оно не служит мне указателем на небо или в рай.
Только земную добродетель люблю я: в ней мало мудрости, и всего меньше разума всех людей.
Но эта птица свила у меня гнездо себе: поэтому я люблю и прижимаю ее к сердцу: — теперь на золотых яйцах она сидит у меня».
