Страница:Ницше Так говорил Заратустра 1913.pdf/72

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана

Крови твоей хотѣли бы они при всей невинности, крови жаждутъ ихъ безкровныя души — и потому они кусаютъ при всей невинности.

Но ты глубокій, ты страдаешь слишкомъ глубоко даже отъ малыхъ ранъ; и прежде чѣмъ ты излечивался, такой же ядовитый червь уже ползъ по твоей рукѣ.

Ты кажешься мнѣ слишкомъ гордымъ, чтобъ убивать этихъ лакомокъ. Но берегись, чтобъ не стало твоимъ назначеніемъ выносить ихъ ядовитое насиліе!

Они жужжатъ вокругъ тебя со своей похвалой: навязчивость — ихъ похвала. Они хотятъ близости твоей кожи и твоей крови.

Они льстятъ тебѣ, какъ богу или дьяволу; они визжатъ передъ тобою, какъ передъ богомъ или дьяволомъ. Ну, что жъ! Они — льстецы и визгуны, и ничего болѣе.

Также бываютъ они часто любезны съ тобою. Но это всегда было хитростью трусливыхъ. Да, трусы хитры.

Они много думаютъ о тебѣ своей узкой душою, — подозрительнымъ кажешься ты имъ всегда! Все, о чемъ много думаютъ, становится подозрительнымъ.

Они наказываютъ тебя за всѣ твои добродѣтели. Они вполнѣ прощаютъ тебѣ только — твои ошибки.

Потому что ты кротокъ и справедливъ, ты говоришь: «невиновны они въ своемъ маленькомъ существованіи». Но ихъ узкая душа думаетъ: «виновно всякое великое существованіе».

Даже когда ты снисходителенъ къ нимъ, они все-таки чувствуютъ, что ты презираешь ихъ; и они возвращаютъ тебѣ твое благодѣяніе скрытыми злодѣяніями.

Тот же текст в современной орфографии

Крови твоей хотели бы они при всей невинности, крови жаждут их бескровные души — и потому они кусают при всей невинности.

Но ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и прежде чем ты излечивался, такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.

Ты кажешься мне слишком гордым, чтоб убивать этих лакомок. Но берегись, чтоб не стало твоим назначением выносить их ядовитое насилие!

Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость — их похвала. Они хотят близости твоей кожи и твоей крови.

Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну, что ж! Они — льстецы и визгуны, и ничего более.

Также бывают они часто любезны с тобою. Но это всегда было хитростью трусливых. Да, трусы хитры.

Они много думают о тебе своей узкой душою, — подозрительным кажешься ты им всегда! Всё, о чём много думают, становится подозрительным.

Они наказывают тебя за все твои добродетели. Они вполне прощают тебе только — твои ошибки.

Потому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: «невиновны они в своем маленьком существовании». Но их узкая душа думает: «виновно всякое великое существование».

Даже когда ты снисходителен к ним, они всё-таки чувствуют, что ты презираешь их; и они возвращают тебе твое благодеяние скрытыми злодеяниями.