не время, знаете. A пока не время — нечего подавать поводъ къ толкамъ, а?
Между тѣмъ въ шарабанъ усѣлся приглашенный Александръ Лукичъ. Агриппина Ивановна смѣялась и увѣряла, что поля его панамы будутъ мѣшать ей, однако дернула возжами и покатила впередъ.
Линейка тоже собиралась тронуться, когда вдругъ подошла Попочка и объявила, что она тоже поѣдетъ, что она не можетъ идти пѣшкомъ три версты по жарѣ. Сначала было рѣшено, что она пойдетъ вмѣстѣ со всѣми барышнями и молодежью.
Потѣснились и дали ей мѣсто. Пустоплюнди растерянно посмотрѣлъ вслѣдъ облаку пыли, Амосъ пронзительно захохоталъ, a Женя проворчала:
— Фря! и, съ трескомъ распустивь зонтикъ, энергично отправилась въ путь.
Начало дороги было пріятное, лѣсомъ. Компанія разбилась. Шли большею частью попарно. Только Викторъ шагалъ одинъ впереди, насвистывая что-то и сбивая своей толстой палкой головки цвѣтовъ и листья съ низкихъ вѣтвей, да Пустоплюнди тащился позади всѣхъ, ошеломленный «ея» исчезновеніемъ. Онъ думалъ о ней, представляя ее себѣ такою, какъ видѣлъ сейчасъ, въ бѣломъ платьѣ, гордую, похожую на богиню. Пустоплюнди не зналъ, какія бываютъ богини, онъ не видѣлъ ни одной, и называлъ Попочку мысленно богиней, совершенно не отдавая себѣ отчета, что именно хотѣлось ему сказать — и все-таки выражался именно такъ.
