— Видишь, Джимъ, какъ хорошо обо всемъ подумать. Ты вѣроятно видалъ мою табакерку? Видалъ? Знаешь, зачѣмъ я ношу ее съ собою? Вотъ зачѣмъ: я въ нее кладу всегда кусокъ пармскаго сыра. Этотъ итальянскій сыръ очень питателенъ… Теперь вотъ я и угощу имъ Бена Гунна.
Передъ ужиномъ мы похоронили бѣднаго старика Тома. Опустивъ тѣло въ яму, мы засыпали его пескомъ и нѣсколько минутъ постояли надъ могилой, обнаживъ головы. Потомъ мы занялись перетаскиваніемъ въ блокгаузъ набраннаго въ ближайшемъ лѣсу валежника. Увидавъ кучу топлива, капитанъ покачалъ головой.
— Дровъ-то много, а припасовъ мало, — сказалъ онъ. Нужно какъ-нибудь ихъ увеличить.
Поужинавъ кускомъ соленой ветчины со стаканомъ грога, вожди отошли въ сторону и стали совѣщаться.
Больше всего ихъ беспокоилъ недостатокъ провизіи. Съ тѣмъ, что у нас было, мы не могли выдержать продолжительной осады. Поэтому вожди наши рѣшили приложить всѣ старанія, чтобы убить у мятежниковъ какъ можно больше народа и заставить ихъ или вступить въ сдѣлку, или убѣжать на Испаньолу. Изъ девятнадцати человѣкъ негодяевъ теперь оставалось не болѣе пятнадцати и въ томъ числѣ одинъ раненый, не считая того матроса, котораго подстрѣлилъ сквайръ первымъ своимъ выстрѣломъ и который можетъ быть уже успѣлъ съ тѣхъ поръ умереть. Рѣшили стрѣлять въ бунтовщиковъ при каждомъ удобномъ случаѣ, а самимъ по возможности прятаться отъ выстрѣловъ. Сверхъ того мы могли разсчитывать на двухъ могущественныхъ союзниковъ, — на ромъ и на климатъ.
Первый уже давалъ себя знать. Хотя пираты расположились отъ насъ болѣе чѣмъ въ полумилѣ, тѣмъ не менѣе до насъ отчетливо доносились ихъ громкій говоръ, пѣсни и смѣхъ, не умолкавшіе до глубокой ночи. Относительно же климата докторъ объявилъ, что, по его мнѣнію, не пройдетъ недѣли, какъ люди, устроившіе свой лагерь въ болотѣ, начнутъ какъ мухи умирать отъ злокачественной лихорадки.
— Тогда они образумятся и вернутся на шкуну, — прибавилъ онъ. — Наша Испаньола хорошій корабль, на ней очень хорошо можно разбойничать.
— Она будетъ первымъ кораблемъ, который я потеряю, — замѣтилъ вскользь капитанъ.
— Видишь, Джим, как хорошо обо всём подумать. Ты, вероятно, видал мою табакерку? Видал? Знаешь, зачем я ношу её с собою? Вот зачем: я в неё кладу всегда кусок пармского сыра. Этот итальянский сыр очень питателен… Теперь вот я и угощу им Бена Гунна.
Перед ужином мы похоронили бедного старика Тома. Опустив тело в яму, мы засыпали его песком и несколько минут постояли над могилой, обнажив головы. Потом мы занялись перетаскиванием в блокгауз набранного в ближайшем лесу валежника. Увидав кучу топлива, капитан покачал головой.
— Дров-то много, а припасов мало, — сказал он. Нужно как-нибудь их увеличить.
Поужинав куском солёной ветчины со стаканом грога, вожди отошли в сторону и стали совещаться.
Больше всего их беспокоил недостаток провизии. С тем, что у нас было, мы не могли выдержать продолжительной осады. Поэтому вожди наши решили приложить все старания, чтобы убить у мятежников как можно больше народа и заставить их или вступить в сделку, или убежать на Испаньолу. Из девятнадцати человек негодяев теперь оставалось не более пятнадцати и в том числе один раненый, не считая того матроса, которого подстрелил сквайр первым своим выстрелом и который может быть уже успел с тех пор умереть. Решили стрелять в бунтовщиков при каждом удобном случае, а самим по возможности прятаться от выстрелов. Сверх того мы могли рассчитывать на двух могущественных союзников, — на ром и на климат.
Первый уже давал себя знать. Хотя пираты расположились от нас более чем в полумиле, тем не менее до нас отчётливо доносились их громкий говор, песни и смех, неумолкавшие до глубокой ночи. Относительно же климата доктор объявил, что, по его мнению, не пройдёт недели, как люди, устроившие свой лагерь в болоте, начнут как мухи умирать от злокачественной лихорадки.
— Тогда они образумятся и вернутся шхуну, — прибавил он. — Наша Испаньола хороший корабль, на ней очень хорошо можно разбойничать.
— Она будет первым кораблём, который я потеряю, — заметил вскользь капитан.
