Новую меру пятую оценки и определения Современности, Искусств и Творчеств об‘являю экономию, под ее контроль вступают все творческие изобретения систем, техники, машин, сооружений, так и искусств: живописи, музыки, поэзии, ибо последние суть системы, выражения внутреннего движения, иллюзированного в мире осязания[1]).
Сезанн — выпуклый и сознательный индивидуум осознал причину геометризаций и не подсознательно указал нам на конус, куб и шар, как на характерные разновидности, на принципах коих нужно было строить природу, т. е. приводить предмет к геометрическим простым выражениям.
Сезанн, — можно сказать, законченная трактовка мира по образу и подобию мира классических отношений и заданий; им заканчивается искусство, державшее на привязи предметного изобразительного искусства нашу волю, заставляя итти в хвосте творческих форм жизни. Сезанн был один и долго и много ему пришлось работать и быть в опале французской и русской критики; клеймо шарлатана и рекламиста было вычеканено ими и пропечатано на простынях газет.
С выставок его гнали. В настоящее время критика относится к нему с почтением и выносит его на пьедестал, и приходится краснеть за своих товарищей, критиковавших Сезанна, Милле, Курбе и др. Но это не указ, критику окружает новое движение искусства — кубизм, футуризм, супрематизм и она ему тоже привешивает те же ордена шарлатанства (см. „Рус. ведом.“ критика Осоргина[2], „Речь“ Бенуа[3] — „Известия, Моск. Цент. Исп. Ком.“, Р. С. Ф. С. Р. № 84 за 1919 г.). Но искусство новаторов привыкло и идет своей дорогой и не сегодня завтра осилит мещанский критический мозг и станет крепко, как жизнь.
Всегда требуют, чтобы искусство было понятно, но никогда не требуют от себя приспособить свою голову к пониманию.
