Соколов. — А в какой момент ваш приятель его сфотографировал: когда оно было уже разорвано?
Хвостов. — Моему приятелю хотелось иметь на память такую вещь, что Распутина хотели обыскать, но это не удалось!.. (Я не помню, — вышло ли, что оно разорвано.) Они думали, что я могу шантажировать, а я его разорвал на мелкие кусочки со злости, так что пришлось подклеивать на бумаге… Это страшный труд! Но иначе могли не поверить… Говорят: «вы спрятали его; покажите! — Такой важный документ!..» И этот документ удалось вернуть Танееву…
Председатель. — Самому Танееву?
Хвостов. — Одним словом, — Танееву: Штюрмер ли прислал или через Решетникова это письмо было возвращено… Я не помню фамилию, но тому, который был секретарем богадельни Вырубовой…
Около Распутина были: Симанович, Волынский, инспектор народных училищ… Имел влияние Мудролюбов — обер-секретарь св. синода. Он был в качестве постоянного секретаря по духовным делам, — тот самый Мудролюбов, который ездил с Питиримом в Ставку. Потом появился секретарь Питирима — Осипенко, который бывал у Распутина. В сущности говоря, Распутин создал Питирима!.. Он его переводил на Кавказ (тогда стала известна телеграмма Распутина: «Суслик на Кавказ, а к нам — благословенье»… Телеграмма ходила по рукам в Государственной Думе. «Суслик на Кавказ», — когда он устроил Питирима на Кавказ из другой епархии, а «к нам благословенье», т.-е. в Тобольск Варнаву: по-гречески Варнава значит «благословенье»… Варнава под этим «благословеньем» и шел с тех пор). Протежировал Распутин Питириму через Осипенко… Осипенко распоряжался всем, а Питирим, как манекен, делал то или другое, — что этому кружку было нужно!.. Питирим играл такую роль: он постоянно всем объяснял, что он с Распутиным не знаком, его не знает… Так что некоторые элементы прогрессивной группы Государственной Думы, как, например, латышский элемент, его посещали часто… Он и меня в этом уверял часто. Но, когда мне несколько раз говорили, что Распутин в лавре у Питирима, тогда я решил проверить и поехал сам в лавру, в сопровождении — я не помню кого; сопровождавший остался в швейцарской, сам же я поднялся вверх, без всякого доклада, и — застал Распутина, Питирима, Осипенко и др.!.. Питирим был в высшей степени смущен: он не знал, как найти клобук… Распутин говорил: «Что ты стесняешься?…» Был большой конфуз: Питирим меня уверял, что он не знаком с Распутиным, а я застал у него Распутина… Питирим, возмущенный на мой визит в лавру, псле этого доносил на меня жалобу в Царское Село. Жалобы были не серьезны: что я посещаю Вилла-Родэ, пьянствую, — не серьезные жалобы… Но мне приходилось давать объяснения. Я отвечал,
