Страница:Падение царского режима. Том 1.pdf/61

совичем и др., — в обществе ее проклинал, говорил, что это — позор семьи, ужас! — про собственную дочь свою говорил, что она от него открещивается… А за кулисами, как мне передавали разные лица, он сам постоянно звонил по телефону и бывал, постоянно общался с ней и был очень мил и дружен… И, повидимому, никаких проклятий не было; если бы проклятия, — то и отношений никаких бы не было! И вот мне казалось в высшей степени подозрительным, когда Танеев забил страшную тревогу с письмом, которое было написано ею и отобрано и которое содержало в себе угрозы по отношению ко мне… Это меня убедило, что Танеев был тут при чем-то… Ибо что же ему было особенно беспокоиться? Ведь он дочь проклял, — почему же он оберегал ее? Дочь написала письмо, — почему же он принимал такое участие? Говорили, что Танеев очень беспокоился: но что же я мог сделать с этим письмом — шантажировать? — Может быть, он думал, что я буду у ней просить пять рублей?.. Так вот — это кружок Вырубовой. Если кто-нибудь к ней обращался через Распутина, то она делала с удовольствием, беспрекословно, не имея своей критики. Я был у ней несколько раз, чтобы посмотреть, — есть ли там какая-нибудь критика?.. У меня была глупая мысль: нельзя ли повлиять, чтобы как-нибудь устранить Распутина? Я ей доказывал, что это необходимо сделать, думал подставить какого-нибудь монаха, который был бы без гадостей, не вел бы к гибели… Но ничего не удавалось: я всякий раз наталкивался на влияние Распутина! Когда, в конце концов, я потерял всякое терпение, — я сделал об этом доклад бывшему императору; он выслушал доклад вполне благонадежно, но ничего не ответил и ничем не реагировал. Было два таких доклада. После каждого доклада он передавал Александре Федоровне, которая сейчас же сообщала по телефону Распутину. Я не успевал вернуться к себе, как мне передавали, что Распутин ругается: «Как он смел? Я ему покажу! Я его прогоню: он был там, меня ругал»… У меня, к сожалению, этих докладов нет: при обыске, который был в моем отсутствии, их отобрали. Это было 28 февраля или 1 марта в мое отсутствие, когда я был в Орле. В мое отсутствие был произведен обыск возмутительного свойства: ворвалось 25 человек солдат (при чем с ними был студент), приставили детям маленький револьвер, отобрали письма к бывшему императору, копии, черновики (подлинники остались у него)… По счастью, у меня сохранилась копия письма, которую я передал А.Ф. Керенскому (чтобы при каком-либо вторичном обыске не отобрали бы и последнего документа!)… И из этого письма видно, что я докладывал несколько раз о Распутине, говорил, что это ведет к гибели царского дома. Там, в этом письме, было сказано… (документально, не голословно, а заявляю: можете проверить!) — в этом письме я просил быть принятым, чтобы дать объяснение по делу Ржевского и подтвердить о Рас-