путине… Несмотря на то, что царь ко мне относился хорошо, я не был принят, — по настоянию Александры Федоровны…
Председатель. — Во время этой борьбы с Распутиным Вырубова действовала на Александру Федоровну или непосредственно на бывшего императора?
Хвостов. — Нет, на Александру Федоровну… Борьба началась с моих докладов. А после ареста фрейлины Васильчиковой борьба приняла острый характер… Фрейлина Васильчикова прибыла с письмом от гессенских и голштинских принцесс: ничего серьезного эти письма не представляли, — содержание самое простое (копии были сняты мин. вн. дел)… Там было несколько писем, — одно было к Александре Федоровне, другое — к Марии Павловне; говорилось о том, что необходимо помнить, что всему виною Англия (все то, что вы читали в газетах); что мы так любим друг друга: русские — немцев, а немцы — русских; что бедная Германия стонет от этой войны; что, если бы не Англия, мы бы давно примирились: все валилось на Англию… Когда я узнал, что Васильчикова приехала, я сейчас же поехал в Царское, сразу доложил, что необходимо арестовать Васильчикову, и он дал мне право с ней поступить, как мне заблагорассудится. Я лично ее обыскал: я не доверял Белецкому, потому что я видел, что он все время охраняет эти кружки… Я сам поехал в Асторию, взял Белецкого и сам лично произвел обыск, т.-е. при мне обыскали… Я взял эти письма и, по моему распоряжению, сначала ее выслали в Черниговскую губернию… А потом, когда она стала протестовать и продолжала действовать, я предложил ее выслать в Вологодскую губернию, а департаментом полиции ей было назначено кормовое содержание, чтобы не умереть ей с голоду, потому что у нее не было никаких средств… Потом, по этому поводу, в прессе говорилось, что она была шпионкой департамента полиции: ей просто было назначено небольшое содержание, чтобы она могла существовать… После того, как Васильчикова была арестована, у меня начались большие обострения со всей этой компанией…
Председатель. — Какие обострения? в чем и в какой связи это находилось с Васильчиковой?
Хвостов. — Мне говорили, что Гришка ругается…
Председатель. — Остановитесь на этом: почему Распутин заступался за Васильчикову?
Хвостов. — Повидимому, под чьим-нибудь давлением: очевидно, кто-нибудь был недоволен.
Председатель. — Как вы себе представляете роль Распутина?
Хвостов. — Он был очень удобной педалью для немецкого шпионажа… Хотя я его не улавливал в шпионаже, но, логически, мне казалось, что он шпион, — не сознательный, а — орудие для шпионажа, потому что было очень легко через него узнавать, что делалось в Царском… Очевидно, немцы, как очень умные
