нет, и привел доказательство, что Штюрмер знает, что Климович мною назначен и что, очевидно, если бы он захотел установить наблюдение в Царском, то поручить это лицу, мною назначенному, — все-таки было опасно, хотя бы у него и никакой связи со мною не было; и, что если даже я и нахожусь под наблюдением, то, очевидно, — под наблюдением контр-разведки… А потом мне надоели, настолько за мной наблюдали! В связи с убийством Распутина меня чуть не арестовали… Я говорил Гучкову на Кавказе: «До чего мне надоели агенты: ходят по пятам!» — Даже дети мои, наблюдая из окна, смеялись, видя, как сыщики застегивали мне фартук, когда я садился в экипаж (у меня была лошадь), а потом за мной ехали…
Председатель. — Вы знаете что-нибудь о салоне баронессы Розен?
Хвостов. — Относительно этого салона у меня было большое подозрение… Я до него добирался, но в пять месяцев ни до чего не добрался… Если бы я у власти находился не пять месяцев, а больше, я бы добрался… До меня доходили слухи, что там бывают типы разнообразного характера, что она страшно широко живет (вечные оргии, пьянство) и вместе с тем, нет у нее никаких средств к существованию… Туда приезжали великие князья, различные близкие великим князьям люди, разные дамы, которые с ними вращались, там скапливался самый странный элемент… Меня удивило, что там же очутился Ржевский. — Представьте себе: обедает там Добровольский, великий князь Борис Владимирович, их дамы, а завтракает — Ржевский!..
Председатель. — А какое отношение, по вашим сведениям, министр юстиции имел к этому салону?
Хвостов. — По моим сведениям, он имел близкое отношение: по моим сведениям, он там часто бывал. Меня поразило потом, что Беляев там часто бывал. Когда я ему говорил: «Что же вы у баронессы Розен бываете?» — он мне отвечал: «Там очень интересно — многое можно узнать от великих князей…» Я думаю: если многое можно было узнать от великих князей, — это многое могли узнать какие-нибудь немецкие господа, которые туда попадали!.. В особенности меня поразило, что там Ржевский бывал. Меня удивляло, что такая изящная, элегантная женщина могла иметь дело с такой, с моей точки зрения, рванью, как Ржевский!.. Все это мне казалось чрезвычайно подозрительным. (Говорили потом, что там есть какой-то инженер, который дает деньги… Но этого инженера никто не видал…) Тут были и артисты и корреспонденты самого обычного свойства, тут же — фешенебельные куртизанки… Меня еще поразила такая вещь: у княгини Долгорукой, о которой я говорил, была дочь — испанского или португальского происхождения: эта дочь вышла замуж (нашла дурака — князя Оболенского, которого из церкви
