денег. Казалось, что при таком взгляде, который вы развиваете, вашей обязанностью было принять известные меры к тому, чтобы прекратить и не возобновлять. Между тем мы замечаем, что практика продолжала усиливаться, так что опыт, который вы получили, как министр внутренних дел, не повлиял, в данном случае, благотворно на ваших преемников.
Маклаков. — Относительно преемников, я не знаю. Но относительно себя, позвольте подчеркнуть одно: до меня субсидировалось бесконечное количество листков и газет повсюду. По мере того, как я убеждался в совершенной их бесполезности, мы пришли к первоначальному решению, что нужно организовать одну общую, большую газету, которая могла бы заменить все листки. Между прочим, с этой целью была ликвидирована «Россия», которая занимала такое бесцветное положение.
Председатель. — Какое положение? Бесцветное?
Маклаков. — Бесцветное, совершенно бесполезное. И мы думали соединить все имеющиеся деньги в одном крупном предприятии для издания газеты. Но так как это страшно трудно сделать, то мы перешли к этому постепенно: маленькие отбросили и стали субсидировать несколько крупных. Если они жизнеспособны, они сами себя оправдают. Так мы субсидировали новую газету Ветчинина и Алексеева «Голос Руси» и газете «Киев» в Киеве давали большую субсидию.
Ольденбург. — Но все-таки вы не проявили этого в форме какого-нибудь постановления или доклада совету министров?
Маклаков. — Мы шли… Это было указано начальнику главного управления…
Олышев. — Но если вы были против этого, как объяснить безусловное увеличение расходов? Так: в 1912 году — 600.000 руб., в 1913 — 800.000 руб., в 1914 — слишком 900.000 руб., в 1915 — 1.000.000 руб., в 1916 — 1.600.000 руб; как видите, сокращения не было. Вы, может быть, сокращали, но нисколько не стеснялись деньгами. Вы «Киеву» дали 60.000 руб. и посылали их губернскому предводителю дворянства Безаку и Стельмашенко?
Маклаков. — Одному Безаку.
Олышев. — Не понимаю этой тенденции расширения.
Маклаков. — Я не против того… Я говорил, что если бы можно было создать большой орган с крупными силами… Если бы он даже дорого стоил…
Олышев. — Теперь я вас понимаю.
Маклаков. — Можно мне сказать? Я боюсь, чтобы не вышло недоразумения. О Дезобри я категорически утверждаю, что она не получала из моих сумм. Я должен доложить Комиссии, что директор департамента полиции имеет свои собственные суммы. Так что, может быть (я не уверен в этом), она получила оттуда. Это мелочь, которая легко могла забыться.
