тельно предоставление самодержавной власти права пересматривать тот или другой вопрос.
Председатель. — Т.-е. уничтожение права законодательствовать для гос. думы и для гос. совета?
Маклаков. — Почему нельзя вторично внести на обсуждение гос. думы тот закон, который отпал? Я государю сказал: «Я в этом смысле не беру на себя почина». Он говорит: «Я не знаю». Потом говорит: «Господа, как было, так и будет». И мы все разговоры оставили. С его стороны не было почина.
Председатель. — Как вы смотрели на закон? Вы не юрист, как несколько раз подчеркнули, но вы понимаете, что для этого нужен переворот?
Маклаков. — Можно было внести. Это вопрос самой думы.
Председатель. — Так что вы допускали возможность, что сама дума…
Маклаков. — Я не допускал… Это бесполезное выражение.
Председатель. — Какую позицию занял Щегловитов?
Маклаков. — У меня с ним всегда были добрые отношения, но здесь он указал государю так определенно, что мне неловко было слышать. Он сказал именно то, что вы говорите: «Если бы я дерзнул (его подлинное выражение), после того, как десять лет существует данное устройство, высказаться за пересмотр, я бы считал себя перед вашим величеством преступником». Так что, когда мы ехали назад, я его спросил: «Значит, с вашей точки зрения, это — теоретические обсуждения, а не мероприятия, не распоряжения? Вы, как бы, меня в этом смысле упрекнули?» Он говорит: «Нет, я только хотел сказать, как определенно смотрю».
Председатель. — Другие министры присоединились к вашей точке зрения или к точке зрения Щегловитова?
Маклаков. — Все присоединились к точке зрения Горемыкина, который сказал, что это не представляется желательным, что это ни к чему, что надо уметь ладить с думой, что она может работать. Тут, я не помню, было какое-то обострение, которое задело немножко наверху.
Председатель. — Значит, все министры, по разным соображениям, были против; вы — определенно за желательность, не касаясь вопроса юридически; а Щегловитов, с юридической точки зрения, — определенно против.
Маклаков. — Я не отрекаюсь от своих мыслей и взглядов; но я хочу сказать, что это был не доклад. Когда кончился главный доклад, государь как бы уронил этот вопрос. Это был обмен мнений, серьезного тут ничего не было.
Олышев. — Теперь вернемся к деятельности вашей, в качестве черниговского губернатора, по вопросу относительно выборов в четвертую гос. думу. Тут были неправильности; в думу был внесен запрос.
