которые лишали всякого значения его заявление. Тем не менее, он назвал в заявлении фамилии лиц из более крупных партийных деятелей, и это давало основание думать, что он имел связи и был в курсе дела, а связь с Минором давала основание думать, что он какую-то личность собою представляет. Что он Петров, об этом я не знал. Семигановский это заявление прислал в департамент полиции Трусевичу. Трусевич доложил Столыпину. Столыпин обратился ко мне, чтобы я поехал в Саратов с ним поговорить. Я просил разрешения в Саратов не ехать: в виду моего ухода меня не интересовало, будет ли Петров служить или нет, но по настоянию Трусевича и покойного Столыпина я согласился переговорить с Петровым — под условием, чтобы он был привезен в Петербург.
Председатель. — Почему по настоянию Столыпина?
Герасимов. — Он интересовался, находил, что Петров будет годен в боевом деле. Один из наших сотрудников, Евно Азеф, провалился окончательно и, так как Столыпин знал, что я ухожу, то не хотел оставлять боевого дела без сотрудников. Потому что департамент полиции и Столыпин были заинтересованы, чтобы сотрудники были в боевом деле.
Председатель. — Столыпин, значит, интересовался делом освещения этой боевой организации?
Герасимов. — Всегда.
Председатель. — Так что он был в курсе деятельности Азефа?
Герасимов. — В курсе всего дела. Они все были в курсе.
Председатель. — А товарищ министра Макаров?
Герасимов. — Тоже.
Председатель. — И что же им докладывали о том, кто этот человек?
Герасимов. — Кто? Азеф?
Председатель. — Да.
Герасимов. — Об Азефе есть подробные сведения в департаменте полиции. Я удивляюсь… Я принял его по приказу Дурново и настоянию Рачковского.
Председатель. — Когда вы его приняли?
Герасимов. — Я его принял в 1906 году… Он был задержан и арестован, потому что он попал в наблюдение. Люди говорили, что это наш человек, сотрудник департамента полиции. Сказали, что это Филипповский. «Какой такой Филипповский?» — Я спросил — у меня такого нет. «Может быть это из заграничной агентуры сотрудник?» Никто не знает. Я просил его задержать, и он был задержан — около Летнего сада или около Финляндского вокзала, и при доставлении в отделение он сначала отказался говорить. Потом я его спрашивал: «Скажите, почему вас люди знают?»
Председатель. — Люди, это значит филеры?
