Курлов. — Совершенно верно.
Председатель. — Что же, вы считаете законным такой образ действия?
Курлов. — Законным — нет, но необходимым — да.
Председатель. — А вы не находите, что с точки зрения, так сказать, государственной, следует отдать предпочтение закону? Значит, поджидали, когда побольше под виселицу людей подойдет?
Курлов. — Это не совсем верно… Но не желали оставить таких, которые могут совершать террористические акты.
Председатель. — Не желали оставить таких, которые могут совершить террористические акты? (продолжает оглашение документа): «В первой половине марта 1910 года, за исключением Лидермана,[*] скрылись за границу…» (читает). Скажите, пожалуйста, вы ушли из товарищей министра внутренних дел 14 октября 1911 года? И вы появляетесь в министерстве внутренних дел уже в 1916 году?
Курлов. — Да, да…
Председатель. — При каких обстоятельствах?
Курлов. — Я был зачислен в резерв чинов петроградского военного округа; и, так как в это время уже состоялось новое положение о резерве, при котором можно было оставаться шесть месяцев, а в это время А. Д. Протопопов был назначен министром, я просил его взять меня в состоящие при нем — по тем примерам, которые имелись, что он и сделал…
Председатель. — Вы были назначены состоящим при министре внутренних дел. Но через 7 дней вы были назначены исполняющим обязанности товарища министра?
Курлов. — Совершенно верно.
Председатель. — По высочайшему повелению?
Курлов. — Да.
Председатель. — Которое не было опубликовано?
Курлов. — Это уже не моя вина.
Председатель. — Почему оно не было опубликовано, — независимо от того, чья это вина?
Курлов. — Я не могу вам с уверенностью сказать. Я думаю, что тут события начались и пошли с такой быстротой, что было просто некогда подписать рапорт министру, — больше ничего! — Вот какое мое отношение…
Председатель. — Но для этого нужно было полминуты.
Курлов. — Об этом может быть знает директор департамента общих дел.
Председатель. — Вам известно, что Протопопов, с одной стороны, желал вас иметь, а с другой стороны, боялся, что это вызовет взрыв негодования и возмущения и против вас и против него?
Курлов. — Я не знаю, что думал Александр Дмитриевич в этом отношении. Но я должен только сказать, что я не настолько
