Горемыкин.— Нет, Шаховской не против. Шаховской был просто назначен высочайшим повелением. Меня даже не спрашивали в этом отношении.
Председатель. — Что же, представляли вы бывшему императору о невозможности и нежелательности такого порядка?
Горемыкин. — Представлял — не о порядке самом, а о той или другой личности.
Председатель. — Ну и что же?
Горемыкин. — Ничего.
Председатель. — Значит, вы указывали на невозможность назначения Хвостова по его личным свойствам?
Горемыкин. — По его личным свойствам.
Председатель. — Какие же личные свойства его служили в ваших глазах препятствием к занятию им поста министра внутренних дел?
Горемыкин. — Все его прошлое.
Председатель. — Что именно в его прошлом?
Горемыкин. — Я не помню теперь. Вы спросите его дядю, Александра Алексеевича Хвостова; я просил, чтобы выслушали мнение Александра Хвостова, который лучше его знал, чем я.
Председатель. — Что же, мнение дяди не было спрошено?
Горемыкин. — Было спрошено, сколько мне известно. Несмотря на это, Хвостов был назначен.
Председатель. — Может быть, дядя похвалил племянника?
Горемыкин. — Нет.
Руднев. — Скажите, пожалуйста, Маклаков при вас ушел с поста министра внутренних дел?
Горемыкин. — Да, да, при мне.
Руднев. — Он назначен тоже без вашего участия? Вы принимали меры, чтобы он ушел. Вы были довольны его деятельностью?
Горемыкин. — Я никакого неудовольствия против него не имел. Почему он ушел, я совершенно, решительно не знаю.
Руднев. — Князь Щербатов был назначен при вашем содействии? Вы делали указания на него?
Горемыкин. — Нет, я не указывал. Не помню теперь.
Руднев. — Не известна ли вам причина ухода Щербатова?
Горемыкин. — Нет, мне это неизвестно.
Руднев. — Вы говорили, что отрицательно относились к А. Н. Хвостову; а вы не имели желания провести на этот пост Стремоухова, когда ушел князь Щербатов.
Горемыкин. — Стремоухова? Я в первый раз слышу эту фамилию.
Руднев. — Не было ли при вас, когда вы были председателем совета министров, разговоров о мариавитской секте?
Горемыкин. — Не было разговоров.
