Председатель. — Как же может действовать министр, который затрудняется различать законные действия от незаконных?
Горемыкин. — Это совсем дело другое, — как там действуют министры. Дело только в том, что по многим вопросам это может быть спорно: законное или незаконное это распоряжение.
Председатель. — Считаете ли вы спорным вопрос о том, что нельзя ввести предварительной цензуры без законодательных учреждений в государстве, где предварительная цензура по закону отменена?
Горемыкин. — Так нигде ее и не вводится; где же она вводится?
Председатель. — Мы только что говорили об этих мероприятиях.
Горемыкин. — Так что же я могу вам сказать?
Председатель. — Я хотел бы обратить ваше внимание на следующее: мы знаем, что в силу вашего возраста в вашей памяти могут не сохраниться отдельные конкретные факты; но дело идет о целой полосе вашей деятельности как председателя совета министров, а не о конкретных фактах.
Горемыкин. — Что же я могу сделать в этом отношении?
Председатель. — Объясните нам.
Горемыкин. — Я объясняю вам, что в этом отношении я подневольный человек.
Председатель. — Вы знаете великолепно, что вы не должны были испрашивать соизволения на незаконные распоряжения и что грань между законным и незаконным вы должны были проводить в своей деятельности.
Горемыкин. — Теперь я не в состоянии и это обсудить.
Председатель. — Не будем больше спрашивать. Мы обсудим ваши объяснения и через несколько дней дадим вам ответ на вашу просьбу о разрешении вам выезда.
