Председатель. — Какую тоненькую линию? Очевидно, некоторая часть розыскной работы представляется вам допустимой, и затем есть легко переходимая грань, за которой начинается нечто недопустимое. Так в чем же заключается, по вашему мнению, недопустимое в розыскной политической работе и что вы счичаете допустимым?
Спиридович. — Допустимо только знать, но знать через источник, который сам не работает. Я не признаю активных работников-революционеров, как осведомителей. Это недопустимо.
Председатель. — Кого вы называете активным работником?
Спиридович. — Того, который действительно работает в той или иной революционной организации.
Председатель. — А кого вы называете не активным работником?
Спиридович. — Позвольте привести пример. В этой комнате собралось сообщество, решается вопрос о каком-нибудь революционном предприятии. Сидит в этой комнате десять человек. Одиннадцатый человек вносит чай. Он не принадлежит к этому кружку, но он знает тех, кто здесь сидит, и служит в качестве осведомителя. Это лишь официант, — известный чин, ведающий политическими розысками.
Председатель. — А по практике многие ли начальники жандармского управления и иные власти удовлетворялись таким способом осведомления? Считалась ли в среде политического розыска достаточной такая мера осведомления?
Спиридович. — Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Для этого нужно хорошо знать каждого человека в отдельности.
Председатель. — Но вы почти всю вашу жизнь соприкасались с этой областью, а потому, с вашей же точки зрения, можете быть великолепным осведомителем относительно нее. Ведь вы сами сказали, что известная степень внешнего соприкосновения представляется вам, в целях осведомления, вполне достаточной.
Спиридович. — Я могу сказать, например, про того, кто после меня был в Киеве…
Председатель. — Про кого именно?
Спиридович. — Про генерала Еремина.
Председатель. — Ответьте на мой вопрос: многие ли из лиц, работавших при старом режиме над делом политического сыска, удовлетворялись тем методом осведомления, который вы считаете допустимым, и тем результатом, который этот метод давал? Или же большинство не удовлетворялось?
Спиридович. — Мне кажется, кто понимал как следует службу, тот удовлетворялся.
Председатель. — А большинство было понимающих или непонимающих?
