ции нужно обратить внимание. На этом письме также имеется надпись «доложено министру 6-го октября». В следующем письме, от 25-го сентября, Любимов останавливается на составе суда, защиты, экспертов, в частности, на прокуроре Виппере, относительно которого у автора письма имеется опасение: «пожалуй, он не произведет особого впечатления на присяжных заседателей, потому что слишком быстро говорит и притом невнятно и без дикции», — хотя автор предполагает, что он разойдется. Но, впрочем, думает автор письма, «прокурор человек опытный, так как сумел отвести из присяжных заседателей всю интеллигенцию, чем привел в заметное замешательство защитников».
Белецкий. — Здесь, как я вначале сказал, Чаплинский считался с психологией народных масс Южного края. Это письмо представлялось только Золотареву; может быть, Маклакова не было, тогда Золотарев управлял.
Председатель. — Дальше, 10-го октября, от имени директора департамента С. П. Белецкого был составлен доклад в связи с тем же свидетелем Караевым. В докладе, между прочим, говорится, что было сделано надлежащее распоряжение к предотвращению побега и самовольной явки Караева в город Киев; тем не менее в последнее время в печати появилась заметка о том, что административная власть препятствует Караеву прибыть в суд и выступить в качестве свидетеля со стороны защиты. В виду этого, докладываете вы министру, во избежание дальнейших нареканий на действия администрации, вы предложили Дьяченко спросить прокурора судебной палаты, не будет ли найдено нужным доставить Караева в суд; но не указать ли, с целью поколебать его свидетельские показания, как материал для защиты, что Караев был сотрудником и оказался не заслуживающим доверия? Дальше вы излагаете, что, по этому поводу, вышло разногласие между прокурором судебной палаты Чаплинским и гражданским истцом Замысловским. Чаплинский заявил, что прокуратуре Караев не нужен, а Замысловский полагал, что нужен в интересах гражданского иска. В виду этого, вы не предрешаете вопроса о доставлении Караева на суд и предоставляете это «на благоусмотрение вашего высокопревосходительства». Здесь есть резолюция министра внутренних дел Маклакова, которая как будто идет вразрез с вашим предыдущим объяснением, что участие департамента в деле Бейлиса не было актом самостоятельным; надпись Маклакова — уклоняющегося свойства: «нет нужды нам прикладывать свои старания к тому, чтобы во что бы то ни стало Караев был в Киеве, это дело суда, а не министерства внутренних дел». Министр внутренних дел этой надписью становится на точку зрения Чаплинского о невмешательстве. Как вы совместите то, что говорили раньше, с этой умывающей руки надписью?
