Председатель. — Так это дело ничем и не кончилось? Стало быть указание человека, который на вас произвел впечатление искреннее и серьезное, не было проверено?
Виссарионов. — Да.
Председатель. — Зато человек, который показал, был судим военным судом и через несколько дней повешен?
Виссарионов. — Да.
Иванов. — А Доброскока вы тоже допрашивали по этому делу?
Виссарионов. — Да, вместе с полковником Ереминым.
Иванов. — Петров подтвердил, что Доброскок тоже подговаривал его на это?
Виссарионов. — Нет.
Иванов. — Вы не помните этого или этого не было?
Виссарионов. — Все, что говорил Петров, записано мною в протоколе, и он его подписал. О Доброскоке мне память изменила.
Председатель. — Скажите, что он вам говорил о том, почему он убил Карпова? Он говорил только, что он убил его по подговору, через Доброскока или Герасимова, и более ничего?
Виссарионов. — Сколько я помню, не убил ли он Карпова для того, чтобы реабилитировать себя в глазах партии; кажется, он так говорил.
Председатель. — Совершенно верно.
Виссарионов. — Вообще я еще раз должен повторить, что на меня он произвел впечатление глубоко несчастного и, видимо, хорошего человека.
Иванов. — Скажите, пожалуйста, вы принимали участие в междуведомственной комиссии с гос. контролем в ревизии союза городов на фронте?
Виссарионов. — Да.
Иванов. — Кем были назначены?
Виссарионов. — Министром. Если не ошибаюсь, А. А. Хвостовым или Штюрмером.
Председатель. — Вы служили, в качестве члена совета по делам печати, затем вы были членом совета министерства внутренних дел; наконец, вам за вашу продолжительную службу в департаменте, много раз, вероятно, приходилось пользоваться перлюстрированными письмами. Ведь вы знаете, что у вас в департаменте был даже особый отдел, где фотографировался целый ряд писем?
Виссарионов. — Да.
Председатель. — Вы пользовались этими письмами, читали их?
Виссарионов. — Департамент?
Председатель. — Да.
Виссарионов. — Порядок был такой, что письма шли непосредственно к министру. От министра они переходили, через дирек-
