знаком. Это нервировало князя; затем уже когда гр. Коковцов, по словам князя, предложил ему устроить примирение с ген. Поливановым и это же предлагала при мне г-жа Червинская, которая была в хороших отношениях с Поливановым, то князь отказался и повел против него кампанию.
Через некоторое после этого время, как я узнал от полк. Ерандакова, за кн. Андрониковым было установлено наблюдение со стороны органов контр-шпионажа, но из предыдущего я вынес впечатление, что ничего, видимо, серьезного нет, так как обстановка была та же и тот же тон указанных выше переписок; разве только могло прибавиться одно, — что при своих деловых, коммерческого и комиссионерского характера, сношениях он мог попасть в сферу наблюдений. Тогда я у него редко бывал, так как совершал большой свой объезд по губерниям, входивших в мой район как главноуполномоченного комитета вел. кн. Марии Павловны, а потом семейное несчастие и выезд с семьею на Кавказ прервали мои сношения с князем. Но г-жу Червинскую я предупредил, чтобы она все-таки поостереглась от частных посещений кн. Андроникова. В дальнейшем по мере изложения, я буду касаться, поскольку я знаю, этого вопроса в отношении Андроникова.
Посвятив г-жу Червинскую в наш план и получив от нее согласие, мы с А. Н. Хвостовым убедились из разговоров как с ней, так и с кн. Андрониковым в том, что Распутин действительно близок к ней и что, благодаря массе оказанных ему с ее стороны знаков внимания (подарками, посылками пирогов-тортов, фруктов и проч.), она достигла того, что он ценит ее советы и прислушивается к ее мнению в оценке тех или других лиц, стремящихся к более интимному с ним сближению, за что А. А. Вырубова к ней благоволит.
Как только приехал Распутин, на другой же день в квартире кн. Андроникова был устроен обед, и состоялось наше с ним свидание. Не только я, который к этому времени его недостаточно изучил, и А. Н. Хвостов, который хотя с ним и был знаком с Нижнего-Новгорода, но затем долгий промежуток времени его не видел, но даже Андроников и Червинская были поражены некоторою в нем переменою: в нем было более апломба и уверенности в себе. Из первых же слов Распутин дал понять, что он несколько недоволен тем, что наше назначение состоялось в его отсутствие, и это подчеркнул князю, считая его в том виновным. Затем уже, когда мы возвращались с А. Н. Хвостовым от князя, мне Алексей Николаевич сказал, что этого именно он и хотел, почему кн. Андроников и принял все к этому меры. Кн. Андроников предчувствовал, что это обстоятельство Распутину не понравится; будучи к этому подготовленным, он довольно умело отпарировал этот упрек, как бы не поняв его, особо трогательным приемом, —
