его в курсе всех данных, мною получаемых по разного рода вопросам, и надеюсь, что и он, с своей стороны, будет дарить меня своим вниманием; затем я попросил Мануйлова все время меня посвящать в подробности прохождения кандидатуры Штюрмера, Помимо этого я вызвал к себе ген. Глобачева и поручил ему проверить точно, путем наблюдения, состоится ли на квартире Лерма указанное мне Мануйловым свидание Штюрмера с Распутиным. Не желая скрывать от А. Н. Хвостова провал его кандидатуры на пост премьера, я доложил ему о предстоящем назначении Штюрмера и о той роли, какую сыграли в этом деле владыка митрополит, Распутин и Мануйлов.
Когда я об этом передал Хвостову, он снова начал обвинять меня в моем излишнем доверии к Мануйлову, припомнил мне преждевременный выпуск Пеца,[*] которым мы могли держать в своих руках Мануйлова, и указал мне, что если бы я своевременно устранил Распутина, то все бы планы его были осуществлены. Это меня задело; я, в свою очередь, дал понять Хвостову, что он сам виновать как в своем поведении с митрополитом, так и относительно Распутина, последствием чего и явилось их недоверие к нему, так как даже с исчезновением Распутина влияние и значение владыки увеличилось бы; при этом я добавил, что раз у него явилось чувство недоверия ко мне, то я дальше оставаться на службе не считаю себя вправе и прошу его только об одном, устроить мне обратное возвращение в тот же департамент сената, где я был, что ему легко сделать при его родстве с министром юстиции. А. Н. Хвостов качал меня успокаивать, говоря, что он дорожит моим сотрудничеством и что если это известие несколько его вывело из равновесия, то я должен понять его душевное состояние. Хотя с внешней стороны после этого А. Н. Хвостов и старался взять старый тон в разговоре со мною, но с этого момента наши отношения определились.
На другой день Глобачев мне доложил что, действительно, в указанный мною час свидание Распутина с Штюрмером состоялось, и спросил меня, отметить ли его в филерной сводке, на что ему дал утвердительный ответ, желая этим путем закрепить этот факт. Затем пришел ко мне Мануйлов и рассказал, что свидание привело к благоприятному результату начатое им дело; Штюрмер просил Распутина оказать ему поддержку своим за него предстательством пред императрицей и государем, интересам которых он будет служить со всею своею преданностью, обещал с своей стороны, советоваться с ним, Распутиным, по делам, имеющим важное значение для трона, и просил его верить, что он, Распутин, всегда будет иметь в его лице друга, который будет итти навстречу всем его пожеланиям; после этого они расцеловались, и, прощаясь, Распутин добавил, что надо обдумать, как бы лучше провести это дело у государя. Штюрмер, по словам Мануйлова, зашел затем
