суд. Суд вынес очень суровое наказание, но все лица были помилованы. Для меня было совершенно неясно, каким образом Орлов был перемещен с одного судна на другое.
Щеголев. — Я хотел бы спросить вас относительно некоторых командировок. В 1908 году вы были в Вологде и в Екатеринославе. В 1909 — в Париже, в 1910 — ревизовали Привислинский край, Одессу, Ковно и Саратов. В 1911 были в Сибири, в Киеве, в 1912 — в Севастополе, в Москве, в Петрокове, еще раз в Москве и в Смоленске. В 1916 году — в Москве, в Рязани, во Владимире, в Николаеве. Я хотел бы вас спросить, какие города произвели на вас, как на человека вновь прибывшего, особенно сильное впечатление такой постановки дела розыска, которая граничит с криминалом?
Виссарионов. — Я помню, что по Сибири отметил целый ряд таких городов; потом по Привислинскому краю.
Щеголев. — Вот по Привислинскому краю вы могли бы сказать, какие явления вас там особенно поразили?
Вассарионов.— Я докладывал в своем объяснении о системе откровенников, с моей точки зрения недопустимой.
Председатель. — В чем заключалась она?
Виссарионов. — Она заключалась в том, как эти сознания добывались. Там был особый отряд, который разъезжал по краю. Начальник земской стражи был Александров. Эти лица брались или в жандармское управление или в охранное отделение, и с ними производились поиски так называемых боевиков. Их водили по различным местам, производили облавы, устраивали обходы. Затем, по их указаниям, выясняли и допрашивали.
Председатель. — Порядок старого московского режима XV—XVI века или даже глубже?
Виссарионов. — В 1910 году дело дошло до того, что в Радоме начальник жандармского управления поселил при управлении несколько откровенников, переодевал их в платье жандармских унтер-офицеров и дозволял им ходить заниматься розыском по улицам. Они там ходили, обыскивали, арестовывали. Это я все описывал в своих докладах. В конце концов, двое из них убили этого полковника. Тогда бывший министр Столыпин и просил поехать меня.
Щеголев. — Там вы и познакомились с деятельностью полковника Заварзина?
Виссарионов. — Я его деятельность вскользь видел.
Щеголев. — А с деятельностью Литвина вам приходилось ознакомиться?
Виссарионов. — По отдельным случаям я не могу помнить фамилии. У него чиновник, содержатель мыловаренного завода, подбросил разряженную бомбу.
Щеголев — Какое впечатление производил Утгоф, как деятель розыскного дела?
