он судился в старые годы за то, что обманным образом продал иностранцам подложный план минных заграждений Кронштадта, и был обвинен в обыкновенном мошенничестве, но, по высочайшему повелению Александра III, дело слушалось в военном суде, и он был приговорен не за мошенничество; тут было признано что-то вроде измены. Затем он был помилован и был членом городской думы в Минске. Когда его избирали, выяснилось все это дело, и он был, по постановлению Думы, признан неимеющим полномочий.
Председатель. — Вы не помните, в связи в этим Шмидтом[1], было обвинение в составлении погромных прокламаций?
Крыжановский. — Я должен сказать, что я всегда относился совершенно отрицательно ко всяким слухам о том, что правительство разводило какие-нибудь погромы. Я убежден, что Плеве никогда никаких погромов не устраивал; но лица, имевшие касательство к правительству, могли, за свой страх, что-нибудь организовывать.
Председатель. — Вам не известен при Комиссарове факт напечатания погромных изданий в самых стенах департамента полиции, в так называемой пробковой комнате?
Крыжановский. — Да, я слышал, и, может быть, даже отметил в записках свое отрицательное отношение к таким господам, как Комиссаров и Герасимов. Вообще, это были личности весьма темные, об этом я не скрою. О факте напечатания прокламаций я помню, но не знаю, насколько это серьезно. За всю 15-летнюю службу я от этих сфер отделялся каменной стеной.
Председатель. — Кто из членов Думы состоял на жалованьи?
Крыжановский. — Я полагаю, Марков с компанией.
Председатель (читает). — «Были члены, вошедшие в Думу, заручившиеся обещанием выдачи содержания. Такие назывались командированными в Думу. Конечно, они принадлежали по преимуществу к правому крылу».
Крыжановский. — Я должен сказать, что Столыпин относился вообще скептически. Многое, что здесь отмечено, сказано с его слов. Да, я забыл сказать, что были выдачи на поддержку Галицийской газеты, гр. Бобринскому.
Председатель. — Далее, вы изволили быть участником роспуска 2-й Государственной Думы и последующего изменения государственного закона о выборах?
Крыжановский. — Во 2-й Думе я редко бывал, ибо круг моей деятельности, как товарища министра внутренних дел, был чисто специальный.
Председатель. — Вы пишете в своих записках: «Вторая Дума была в сущности еще хуже первой, как по необразованному радикализму, так и по неспособности к какому-либо полезному труду. Стало очевидным, что без изменения избирательного закона и без
- ↑ «Шмидт», надо: «Шмид».
