ные без надлежащих расписок? Мне нужно было подать так, чтобы заслужить доверие для премьерства. Если считать меня человеком, способным обокрасть правительство и т. д., я бы мог обокрасть из третьего, четвертого или пятого миллиона, а не из первых 980 тысяч, которыми мне нужно было заслужить доверие, щегольнуть, так сказать, этой отчетностью. Второй отчет был представлен в момент, совершенно обратный первому, когда надо мною производилось следствие по делу Ржевского. У меня была отнята всякая власть, даже всякая возможность распоряжаться департаментом полиции. Манасевич-Мануйлов производил обо мне расследование. В этот момент, когда меня не принимали ко двору, когда меня искали, чтобы изобличить в убийстве, когда Распутин допрашивал свидетелей, когда жандармы вскрывали мои письма, когда жандармская полиция производила обыски у своего шефа, когда я был оставлен всеми и одинок, когда мне говорят, что я должен подать в отставку и представить доказательства правильности всех сумм, бывших у меня на руках, в этот момент я подаю второй отчет. Если бы я в этом втором отчете допустил хотя одну неправильность, хоть черточку неправильную, неужели Штюрмер, который возил этот отчет, который его контрассигнировал, то-есть писал, что он рассмотрен в его присутствии, — неужели же бы он не ухватился за малейшую черточку, за малейшую неправильность этого отчета? Я вчера обратил внимание судебного следователя и прошу также Комиссию обратить внимание даже на редакцию этого отчета. Может быть, вы разрешите посмотреть редакцию этого второго всеподданнейшего отчета? (Председатель показывает.) Он писался в такой тяжелый момент. Я не скрываю об этом отчете, — если бы было что-нибудь неправильное, так я хотел бы прошмыгнуть. Если на первом отчете нужно было заработать доверие правильностью его, то второй отчет должен был быть правильным из сознания, что надо мною производится следствие. К счастью, не я возил второй отчет. Если бы я возил, можно было бы сказать, что я околдовал, подсунул; но этот второй отчет возил Штюрмер, и при нем этот отчет просмотрен. Неужели же бы он повез обложку или конспект?
Председатель. — Он повез то, что называется отчетом, и то, что упоминается в этой бумаге. В той и в другой бумаге упоминается не о конспекте, но и не о документах, а упоминается об отчете, и та бумага, относительно 320.000, которая, по вашим же словам, была приложена, тоже называется отчетом.
Хвостов. — Я знаю, что подлинные расписки и вообще все подлинное, что было представлено по этому делу, представлено так же, как и конспект, который был вложен.
Председатель. — Я никогда не встречался в деловой работе с тем, что когда подается отчет, документы посылаются при каком-то конспекте.
