в неканцелярском порядке проектирован, во-первых, роспуск Думы, затем…
Лодыженский. — Раз это находится в делах канцелярии и в свое время было вшито, то это проходило с моего ведома, и значит я просто не помню.
Председатель. — Нет, именно не так. Может быть, это значит, что все проходило в неканцелярском порядке?
Лодыженский. — Я думаю, что указ 1-го ноября о роспуске проходил через канцелярию.
Председатель. — Значит указы о перерыве без определения даты созыва прервавшей свои занятия Думы проходили мимо канцелярии?
Лодыженский. — Повидимому, но поручиться за это я не могу.
Председатель. — Может быть и в канцелярии было, но не сохранилось следов?
Лодыженский. — Тут можно только догадываться.
Председатель. — Вы не помните разговоров со Штюрмером в первых числах ноября? Что происходило по поводу неприятных заседаний Государственной Думы с выдвинутыми против него обвинениями и что собирались делать с законодательной палатой, которая так к нему отнеслась?
Лодыженский. — Не помню.
Председатель. — А я не помню ранее 17 декабря, прерывалась работа Государственной Думы 1-го ноября или не прерывалась.
Лодыженский. — Прерывалась, в связи с назначением председателем совета министров Трепова. Перерыв, если я не ошибаюсь, был сделан 11 ноября, всего на неделю, до 19 ноября. Сделано это было с тем, чтобы возобновить занятия, когда пост председателя совета министров примет Трепов. Предполагалось, что за это время будет пересоставлен кабинет и уйдет Протопопов, но это не осуществилось.
Председатель. — Здесь имеется проект с поправками синим карандашом: «Гг. члены Государственной Думы. Сегодня исполнилось ровно 28 месяцев с начала настоящей войны, войны небывалой в истории по своим размерам и своему ожесточению. О причинах возникновения ее распространяться не приходится. Весь цивилизованный мир знает, что не Россия начала войну, что не мы несем ответственность за море пролитой человеческой крови. Ослепленные проявленным Россией в ряде предшествовавших лет миролюбием и уступчивостью и приняв их за признак слабости, дерзновенные врага напали на нас. Долговременная подготовка вселяла в них уверенность, что война будет непродолжительна и завершится их победою. Россия дерзкий вызов приняла, и несравненная доблесть наших воинов и непоколебимое мужество верных наших союзников в корне нарушили все расчеты противника. Господа, с этой кафедры не раз заявлялось от имени правительства, что война будет доведена до конца, до совершен-
