Страница:Падение царского режима. Том 6.pdf/19

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана



Председатель. — Какие поднимались важные вопросы за этот период?

Гр. Игнатьев. — Шло вымирание председателя с его политикой. Кривошеина тогда уже не было. Для большинства явилось совершенно неожиданным вступление Штюрмера. Последний «мой доклад до этого состоялся, кажется, 2 декабря: о необходимости такого председателя, который бы что-нибудь сделал для связи с законодательными палатами, что без этого выхода никакого нет, что Государственная Дума есть минимум общественности и последняя зацепка для бюрократической власти и что если с ней не сговориться, то с кем же сговориться. Мне сказали, что это совершенно верно, что такие задания даны и «вы скоро увидите». А в январе произошла уже перемена Горемыкина на Штюрмера.

Председатель. — Так что Штюрмер казался вашему собеседнику, т.-е. представителю верховной власти, так сказать, лицом, удовлетворяющим требованиям сожительства с общественностью?

Гр. Игнатьев. — Я думаю, что такое именно было представление. Когда, 20-го, последовал указ, я сейчас же попросил приема, и 22-го января был принят. Перед этим я отправился к Штюрмеру и объявил ему, что не вижу возможности совместной работы. Мотивы такие: мои старые коньки — общественность и т. д. Он говорит: «Это — моя задача». Я говорю: «Не знаю, может быть, я ошибаюсь, но едва ли так». Тогда он мне говорит: «Помните Тверь? Ведь меня там приняли в палки, а потом было очень хорошо». Я ему ответил: «А помните Новгород?» У него там вышло недоразумение; мой beau-frère Васильчиков[1] был там предводителем дворянства, и он мне рассказывал. Я говорю Штюрмеру: «Вы должны сделать мне эту услугу, которую я единственно прошу — подтвердить, что не можете со «мной работать». Он говорит: «Напротив, мне поставлена задача поддержать отношения, и я смею надеяться, что мне это удастся и рассчитываю на вас». Я говорю: «На «меня не рассчитывайте; я еще раз заявляю, что ухожу». Он говорит: «Делайте, что хотите; я думаю — вас не отпустят». И он был прав.

Председатель. — Так что вам бывший император ответил почти теми же словами, как Штюрмер?

Гр. Игнатьев. — Вот почему я и думаю, что это была не самостоятельная мысль, что это было кем-то рассказано и было еще свежее впечатление. Ясно, что кто-то представил картину, и что цель была — именно установление отношений. Когда блок в Думе составился (это произошло еще в 1915 году), я помню тогда, 21 января, мне пришлось два раза этого коснуться. Первый раз по поводу союза русского народа в Новгороде. Помните, там был съезд союза русского народа, где про меня сказали, что я послушный раб думского блока. А в другой раз сказали, что Дума еще способна спасти Россию и предлагает самую льготную формулу.

  1. «мой beaue frère Васильчиков» — мой зять Васильчиков», гр. П. Н. Игнатьев и кн. Б. А. Васильчиков были женаты на родных сестрах: кн. Нат. и Соф. Ник. Мещерских. Ш. ссылался на то время, когда он был в Твери председ. губ. земск. управы по назначению и когда у него действительно наладились довольно сносные отношения с местными земцами, а И. на то время, когда Ш. был новгородск. губ-ром и был в очень натянутых отношениях с новгородск. земством и дворянством, во главе к-рого стоял губ. предв. двор. кн. Б. А. Васильчиков.