Председатель. — Скажите, добрые личные отношения между министром и послами союзных держав несколько изменились со времени вступления Штюрмера?
Нератов. — Конечно, я говорю, что прежней откровенности уже нельзя было отметить. Отношения стали более сдержанными, чем мы обычно привыкли видеть в министерстве.
Председатель. — Характеризуя этот период, вы не отметили бы, что часть министерской работы происходила несколько за кулисами, несколько вне вашего министерства?
Нератов. — Я не могу относительно этого привести никаких положительных данных.
Председатель. — Но все-таки это отмечалось?
Нератов. — Слухов до такой степени много ходило, что разобраться в том, что имело почву и что нет — было трудно, и основываться на них я не стану.
Председатель. — В деятельности вашего министерства за период Штюрмера, может быть, и при Сазонове, вы не испытывали противодействия со стороны каких-либо безответственных лиц или, как их тогда называли, темных сил?
Нератов. — В области внешней политики я ничего подобного за это время сказать не моту.
Председатель. — Вы изволите помнить инцидент с присяжным поверенным Булацелем, поместившим в своей газете «Российский Гражданин» оскорбительную для достоинства Англии статью?
Нератов. — Как же.
Председатель. — Каково было отношение Штюрмера к этому вопросу?
Нератов. — Он узнал об этой статье со слов английского посла, до этого, повидимому, ему это не было известно. Как только английский посол обратил внимание на это, он сейчас же принял все меры для того, чтобы дать удовлетворение послу.
Председатель. — Какие перемены на крупных постах заграничных представителей произошли за время Штюрмера, и были ли такие перемены или, по крайней мере, не предполагались ли они?
Нератов. — Посланник в Бухаресте Поклевский был удален и заменен генералом Мосоловым. Это был один случай при Штюрмере. Затем товарищ министра иностранных дел Арцимович был устранен от должности и заменен Половцовым.
Председатель. — Не предполагалось ли назначение Боткина?
Нератов. — Слухи ходили о том, что он предназначался для замещения Арцимовича, но из личного моего вопроса, обращенного к Штюрмеру, я вынес убеждение, что этого в действительности не существует, что это слух, который шел извне, и что он, как министр, этого в виду не имел.
