относительно назначения Боткина, представлял Боткина монарху на замещение должности товарища министра?
Нератов. — Нет, это мне не было известно.
Председатель. — Вы обратились к Штюрмеру, как к министру иностранных дел, с просьбой выяснить свое отношение к Боткину, после того, как вам в английском посольстве сказали, что этот вопрос не безразличен и, во всяком случае, интересует посольство?
Нератов. — Не только на том основании, что это интересовало посольство, но и для самого дела. Меня заинтересовал слух, так как он был довольно упорный, и, кроме того, у меня лично сложилось представление совершенно одинаковое с тем, которое получилось в английском посольстве. Поэтому мне хотелось себе выяснить, каковы взгляды министра, и вследствие этого я поставил вопрос, на который получил отрицательный ответ.
Председатель. — Я хочу обратить внимание Комиссии на то, что мы имеем документальное подтверждение того, что в этом смысле докладывалось Штюрмером, и документальные сведения о том, что через три недели после того, как он сам доложил государю, он на вопрос английского посла отрицал это обстоятельство. Скажите, пожалуйста, каково было направление Половцова в смысле германофильства или англофильства?
Нератов. — Я совершенно не был посвящен в его личные взгляды, но знал, что он очень часто бывал в английском посольстве и поддерживал очень дружеские отношения с ним вплоть до своего назначения.
Председатель. — Он был назначен, занимая какую должность?
Нератов. — Чиновника особых поручений при Сазонове.
Председатель. — Вы не знаете, чему или кому обязан Половцов своим назначением?
Нератов. — Слухи ходили разные, но никаких данных у меня нет.
Председатель. — В связи с этим состоялась отставка Арцимовича, как товарища министра?
Нератов. — В октябре месяце 1916 года был юбилей, 35-летие службы Арцимовича. И среди чинов ведомства возник вопрос — просить министра чем-нибудь отличить наступление этого дня. Министр, как раз, должен был ехать тогда в ставку, где все время находился государь, и министру предложили такого рода мысль, чтобы дать Арцимовичу звание сенатора, что делалось с сохранением должности товарища министра. Во многих ведомствах это делалось, давали почетное звание, так сказать, награду за известного рода деятельность. Штюрмер отнесся к этому вполне доброжелательно и приказал приготовить в этом смысле доклад. Но затем, когда он вернулся из Барановичей, кажется, или из Могилева, не припомню, то он объявил мне, что это не
