Посредником при этой операции взялся быть Манасевич, который и сделал это предложение. Мне говорили, что он сделал это предложение Пиленко, который резко отказался и прогнал его. Он об этом факте высказался уклончиво, но так как я имел сведения от Извольского, а Извольский сослался на Пурталеса, то это для меня было несомненным фактом, который давал мне возможность на это сослаться, характеризуя Манасевича. Затем относительно взяток Манасевича, — тут у меня были довольно разнообразные здешние сведения. Когда Штюрмер хотел начать против меня дело, то я занялся подбором этого материала, и выяснил, что хотя юридически трудно формулировать это обвинение, но в порядке бытовом оно очень вероятно. Об этом, вероятно, знает Завадский, который может точно, сказать, каково было то показание Манасевича о взятке, на которое я ссылаюсь. Показание, повидимому, было не прямое и без свидетелей.
Председатель. — Т.-е. о попытке получить через Манасевича Штюрмером 1.000.000 рублей?
Милюков.— Я не знаю цифры.
Председатель. — Вы говорите о взятке от Рубинштейна?
Милюков. — Это показание, которое Манасевич давал уже после ареста. Я не помню подробностей, но дело шло о деньгах, им фактически полученных.
Председатель. — Для чего?
Милюков. — Как он намекал на следствии, предназначенных для передачи по начальству; это Завадский может точно сказать.
Председатель. — Вы говорите об истории с Татищевым?
Милюков. — Совершенно верно. Говорят, было два показания: одно, которое он дал сначала, затем с ним случился припадок, показание было прервано; потом давалось другое показание, в более осторожных выражениях. Таким образом вот тот материал, который послужил канвой для моей речи. Самое сильное место, об Александре Федоровне и об ее связи с этим кругом, я взял из германской газеты. Я воспользовался этим, во-первых, как способом, чтобы сказать это в наиболее удобной форме в Государственной Думе, а во-вторых, чтобы показать, что за границей уже имеются эти сведения.
Председатель. — Это место, которое не было вычеркнуто впоследствии, когда речь появилась в печати?
Милюков. — Нет, это было вычеркнуто, и это самое главное место — относительно партии при молодой императрице, которая состоит из таких-то лиц.
Гримм. — Вы прочли на немецком языке?
Милюков. — Да, я прочел это по-немецки.
Председатель. — У вас есть подлинник этой газеты, из которой вы это взяли?
